Бросив айфон на незаправленную (чего с ним давненько не случалось) кровать, Эмиль будто в ступоре уставился в стену. Такое ведь только в дешёвых книжках бывает... да-да, одну из которых мечтал написать и он. Мечтал прославиться, мечтал о славе Реймонда Чандлера и прочих Эриков ван Ластбадеров. А теперь все эти мечты рисковали в один момент погибнуть в огне какого-нибудь сердечного приступа или чего похуже. С другой стороны, чем не отличный сюжет, а?
«А если она лжёт? А если никакого наркотика нет, и это просто такая шутка?»
Но происходящее с ним было мало похоже на шутку, и Эмиль заковылял на кухню. Его знобило. Он рывком вытащил из холодильника бутылку виски, пинком грохнул дверцей и сунул горлышко меж стучащих зубов.
Вы пробовали глушить вискарь утречком, чистоганом? Нет-нет, понимаю, если когда-нибудь Эмиль и написал бы книгу о своих приключениях, то читать её бы стали исключительно брутальные мужики, но, всё же, будем прозаичны: спросонья, на голодный желудок и с кислотой желчи во рту виски показался Лондону настолько отвратительным, что лучше и быть не могло. Отвратный прогорклый вкус был просто замечателен.
Не сразу, но... мерзкое пойло вернуло рассудок на место. Более-менее придя в себя, страховщик успокоился: пора подбивать итоги.
Пункт один. Времени совсем мало – это, пожалуй, сейчас было важнее всего, и что-то следовало предпринять. Но, как знал Эми, скоропалительные решения редко приносят пользу, а потому, на ходу скидывая остатки одежды, он двинулся в душ как был, с бутылкой в руках.
Пункт два – против него применяют совершенно нечеловеческие меры, а значит, следует отказаться от накрепко вбитой с детства веры в неотторгаемые права и свободы каждого человека и гражданина. И в стремление к счастью. Здесь действуют правила той игры, частью которой был Мойзес Монтеро. Здесь следовало слушать его советы.
Заглатывая вискарь вместе со струями ледяной воды, Эмиль Лондон медленно, но верно приходил в себя. Сквозь мыльную пену и размытые очертания кафеля ему чудилось лицо Анжелы, и с этим лицом приходил страх.
Эмиль никогда не был храбрецом и никогда не пытался полезть в драку просто чтобы самоутвердиться. Это было совсем не в его стиле, да и вообще Лондон был самым обычным офисным клерком и представления не имел, что этой ведьме от него понадобилось. Связь со вчерашним делом становилась всё более очевидной, других причин путаться с ним...
«Нет, стоп».
Тут его стошнило. От волнения. Вывалившись из душа, Эми склонился над унитазом, опершись на крепкую, как рукопожатие Чака Норриса, бутылку.
«Стоп. Она познакомилась со мной ещё утром, когда я знать не знал про историю с О'Келли», – анализировал ситуацию Эмиль в промежутках между спазмами. – «Это приводит к заключению, что, если мой босс не сливает кому-то информацию о департаменте внутренних расследований, я ей понадобился совсем по другой причине. Какой? Не знаю. Плохо».
Да, всё действительно было плохо...
Эмиль коротко глянул на часы, залезая обратно в душ. Уже полдень, не время раскисать.
В двенадцать часов пятнадцать минут по восточному времени Эмиль Лондон, чисто вымытый, с вычищенными зубами и благоухающий свежим одеколоном заканчивал брить левую щёку. Рядом с ним стояла на треть опустевшая бутылка и включённый на громкую связь телефон. Эмиль звонил детективу Фогерти.
Клерк был уверен, что дело тут далеко не в каком-то шантаже, но следовало воспользоваться всеми доступными ему рычагами. Сам удивляясь себе, Эмиль обнаруживал в глубине себя какие-то скрытые резервы, способность после приступа пьяной истерики мыслить спокойно и лаконично. Даже бритва в его руках не дрожала, вычерчивая ровные, гладкие дорожки меж кремовых полей.
В нём не было злости на Анжелу. Скорее всего, это была просто её работа, а когда не работает компьютер, бессмысленно избивать видеокарту. Он не злился больше ни на Монтеро, ни на босса, ни на себя.
Сложилась ситуация, и высококлассный специалист уровня Эмиля Лондона обязан её разрешить и сохранить свою жизнь. Не надо бегать, не надо суетиться. Просто действовать.
Взгляд Эми упал на горку мелочи, скопившуюся на видимом из ванной столике в прихожей. Он пока не мог точно сформулировать пришедшую ему в голову мысль, но суть её вращалась где-то в области теории вероятности и шанса. Игра с ненулевой суммой. Что ж, Эмиль готов был в ней участвовать. И, как минимум, следовало перестать беспокоиться за себя и вновь научиться смеяться.
Как известно, когда человек доведён до ручки (а трюк с наркотиком сделал это в одну секунду), на смену привычному психотипу личности приходит защитная структура, видоизменяющая поведенческие особенности индивида для лучшей адаптации к окружающей среде.
Пирамида Маслоу.
Дешёвый виски.
Детектив Фогерти.
– Детектив? Слушай меня очень внимательно и не перебивай. Это не шутка. Через сорок минут, вероятно, меня убьют. Мне выдвинули ультиматум.