+++«Что сильнейшее оружие Человечества? Божественные машины Адептус Механикус? Нет! Легионы Астартес? Нет! Танк? Лазган? Кулак? Нет, нет и нет! Мужество, и мужество в одиночку выстоять против всех!»
- Лорд Командующий Солар Махариус.
+++Огонь тиранидов был плотным, прицельным и смертоносным. Десятки бурильщиков с жужжанием и противным писком проносились мимо, порой попадая в доспех Саламандры и тут же отчаянно начиная прогрызать его. Максвелл видел нескольких гадов, впившихся в пол рядом с ним, видел, как они судорожно задергались с немыслимой скоростью и пропали в толще феррокрита, словно это был песок.
Но Астартес не был ведан страх. Они действовали, и действовали очень быстро.
Ангетар раскидал четыре гранаты в считанные мгновения, устроив кровавую вакханалию по всему залу. Конечности разлетались в стороны, повсюду яростные боевые крики сменялись на жалостливые визги покалеченных и умирающих, а Саламандра уже бежал в сторону карнифекса.
Максвелл тоже бросил гранату – та удачно разорвалась среди оставшихся хормагантов, бежавших на техножреца, и положила им конец.
- Дознаватель! – раздался голос Гетеродина, обернувшегося к нему, словно чтобы поблагодарить. Пара бурильщиков впилась ему в спину, но он презрел опасность. В руке он сжимал какой-то предмет.
- Ловите! – Максвелл рефлекторно поймал это что-то, уже закрываясь сферой псионического огня. Времени отвечать не было – Гетеродин отвернулся к противнику, перезаряжая обойму, а Фредерико помчался к выходу.
Рядом с ним уже оказался Хизмаель, закрывший его от огня своим щитом. И как раз вовремя – тираниды заметили убегающего служителя Инквизиции и сконцентрировали на нем огонь. И опытный Темный Ангел интуитивно понимал тому причину, и уже был готов к тому, что последует за чревоточцами, беспомощно отлетавшими от трещавшего силового поля.
- Не дайте им уйти! – прорычал воин-тиранид своим подчиненным. Он быстро оправился от имперской гранаты, оторвавшей ему правое копыто – это лишь привело его в ярость. Опустившись на колено, воин прицелился из своей ядо-кристаллической пушки и нервным импульсом активировал биоморф. Ствол спазмировало мощным электрическим зарядом - алмазно прочный кристалл яда вылетел со скоростью пули прямо в цель…
На этот раз щит раскололся. Поле не могло отбить снаряд такой силы, сплав пластали с адамантием не выдержали – кристалл разнес встроенный генератор поля и прошил руку Хизмаеля. Кисть ожгло жуткой болью, десантник понял, что только императорским чудом ее не оторвало, но, несмотря на все это, он намеренно поймал следующий выстрел своим левым плечом… иначе бы он попал в дознавателя.
Наплечник сорвало почти целиком вместе с внушительным куском мяса. Хизмаеля развернуло и он еле устоял на ногах, присев на одно колено и стиснув зубы от кошмарной боли. Но он остался, ожидая третий снаряд.
Ангетар чувствовал, как огонь бурильщиков, словно дождь по крыше, стучал по его доспеху. Полуразумные пули самостоятельно искали слабые места в броне и принимались ее грызть, но пока они это делали, Саламандра продолжал свой бег, заряжая «Пламя Ужаса». Ствол гудел и грелся, огнемет готов был выплеснуть свой гнев на врага, пускай и в последний раз – это был воинственный дух машины. Он жаждал убивать и лишь в этом видел свое предназначение.
Девастатор не обращал внимания на термагантов среди колонн, стрелявших по нему. Он лишь порой пригибался, уворачиваясь от некоторых чревоточцев, но его цель была гораздо серьезнее. «Пламя Ужаса» пело свой боевой гимн, а сердца Ангетара били ему в такт. Огнемет почти зарядился.
И тогда он увидел карнифекса. Вернее, то, что им когда-то было. Огромное чудовище, уже наполовину вылезшее из своего сморщившегося и сжавшегося кокона, казалось, было поражено какой-то болезнью: все его тело было покрыто странными уродливыми наростами. Хитиновая броня потеряла свою гладкую поверхность, превратившись в хаотичную массу, две средних конечности карнифекса оканчивались уродливыми культями, недоразвитыми и покрытыми натянутой розово-алой шкурой, а вместо левого глаза у монстра торчал лишний рог…
Карнифекс взвыл, увидев Ангетара, и одним движением разорвал оболочки, брызнувшие кровью. Но «Пламя Ужаса» уже затихло, прекратило на мгновение свой гимн - чтобы затем разразиться оглушительным громом битвы. И в этот момент что-то попало в бок Саламандры. Его ожгло сквозь доспех, острая, яростная боль разгорелась под кожей, в мышцах, проникла в кости, и это сбило точный выстрел. Луч раскаленного пересжатого прометиума попал в плечо монстра, проделав там черную сквозную дыру, и вслед за чудовищным грохотом выстрела послышался звериный душераздирающий рев, полный боли. Карнифекс взвыл, как и тервигон, как и сотни других тварей, сраженных этим оружием. Он пошатнулся, постепенно заваливаясь на бок, его взгляд помутнел от боли, и это дало Ангетару шанс рвануть к выходу.
Император благоволил истребительной группе, оказавшейся на борту этого спейсхалка. Иначе нельзя было объяснить невероятную удачу Хизмаеля.
Когда тот собирался обменять свою смерть на жизнь дознавателя под огнем ядо-кристаллической пушки, он прямо смотрел на воина-тиранида, злорадно ухмылявшегося и что-то шептавшего. Перезарядка занимала лишь мгновения, Ангел не успевал выхватить шторм болтер, не успевал бросить гранату – он мог прикрыть дознавателя лишь своим телом.
Как вдруг воину-тираниду в висок угодил крак-болт, пройдя насквозь и вырвав с собой часть мозга. Второй болт впился в плечо, третий – пробил шею. Он пошатнулся, поздно поворачивая свою голову в сторону Гетеродина, который уже во второй раз спас жизнь Хизмаеля метким огнем.
Максвелл чувствовал, как по его доспеху стучат снаряды бурильщиков и ему оставалось лишь молиться на то, что псионический щит сжигал всех жуков, и то были лишь их обгорелые трупики. Так или иначе, он достиг лестницы, сжимая в одной руке предмет техножреца, а в другой – болт-пистолет. Здесь еще оставались термаганты, с которыми он расправлялся, словно Святой из церковных писаний: кого-то расстреливая, а кого-то сжигая праведным огнем своей пси-защиты при приближении.
Там, на ступенях, его нагнал Хизмаель, расправившийся с тиранидскими остатками пиломечом. Космодесантник выглядел плохо – его левая рука была искалечена чем-то мощным и страшным, уничтожившим боевой щит и большую часть доспеха. Шлем был вогнут и разрезан, из пробития текла густая кровь. Но Ангел все еще держался на ногах.
Затем они увидели Ангетара, бежавшего от карнифекса. Жуткий звук выстрела его огнемета и ответный вой твари говорили сами за себя, но на этом план командира не заканчивался – на ходу он убрал флеймер за спину и дезактивировал зажимы на баллоне с прометиумом, что крепился за его шлемом. Саламандра задержался, разворачиваясь к залу, и прямо из-за головы метнул этот бак в толпу тиранидов по высокой дуге. Затем он сделал еще три прыжка к лестнице, доставая болт-пистолет, снова застыл и, вскинув оружие, дал единственный выстрел…
"Отвернувшихся от света Бога-Императора озарит пламя моего огнемета"
—Серафим Белинара
Зал осветила вспышка. Одновременно с ней раздался мощный взрыв, поднявший ветер. На какое-то время в холле воцарилась тишина, среди колонн заклубился черный густой дым… А затем пространство заполнилось воплями и криками тиранидов, несколько из них выбежали к лестнице, отчаянно пытаясь сбить охватившее их пламя. Но то был прометиум – лучшее топливо в Империуме. От него не было спасения.
Однако остатки отряда уже поднялись выше и не видели их смерть, они лишь слышали приглушенные вопли, гул от тяжелых шагов карнифекса и несмолкаемый болтерный огонь Гетеродина.