Тиранид-прайм либо просчитал дерзкую атаку Ангетара, либо обладал воистину мгновенной реакцией – чудовище с невероятной скоростью отшатнулось в сторону от десантника и мощнейшим ударом своей лапы откинуло Саламандру. Того, словно тряпку, вбило в стену, после чего он кубарем скатился по лестнице вниз…
Не говоря ни слова, лишь свирепо скалясь обугленным ртом, альфа-воин обернулся к лежащему на лестничной площадке девастатору, наводясь на него своим смертоплюем – оружием, способным за считанные выстрелы превратить половину космодесантника в дымящиеся останки. Единственным, чего добился Ангетар, была секундная отсрочка смерти Вайриуса, что до сих пор безнадежно пытался освободиться.
Магос-эксплоратор Марк Гетеродин впервые за свою долгую жизнь попал в подобную переделку. И он отчетливо понимал, что, скорее всего, на этом его долгая жизнь и закончится.
Но сейчас, пока еще оставались прозрачные, эфирные шансы на выживание, он делал все, что было в его силах. Его организм буквально трясло от всех химпрепаратов, что циркулировали по его кровотоку. Он активизировал абсолютно все ресурсы своего тела, нацелив их на свой мозг – тот выполнял неподъемные задачи, параллельно обдумывая множество второстепенных деталей со скоростью, в которую даже сам техножрец не верил.
Он уговаривал и ублажал дух машины аварийных дверей, уснувший сотни лет назад, заржавелый и устаревший, словно сам Империум – он будил мертвого, импульсивными позывами заставляя его делать свою работу.
Он отстреливался от тиранидов из чужого болтера Астартес, пытаясь при этом оценить тактическую обстановку. Но все его оценки оказывались кошмарно трагичными.
Он проверял данные по остальной части отряда, решая сложную и ответственную задачу, о которой в действительности не хотел думать.
Они медлили там, они застряли… застряли тогда, когда на счету была каждая секунда. Заряда аккумуляторов еле хватало на полное закрытие дверей, но техножрец сильно рисковал бы, если прекратил бы этот процесс и затем возобновил повторно: больше всего энергии тратил именно запуск механизма. Они должны были успеть до запланированного закрытия, иначе… О нет, Гетеродин не хотел решать такие задачи – его таламус еще не был готов к такому, живой мозг на это не способен. Лишь аугметированный.
Но пока у него и так хватало проблем. Менингиальные оболочки нагревались от выполняемой нервной системой работы. Ткань банально выгорала, пытаясь сделать то, на что не была рассчитана, но именно она сама и заставляла себя. Она понимала, что иного выхода нет. Эта нервная система считала себя Марком Гетеродином, и она с ужасом смотрела, как на ее глазах тираниды убивают десантника – единственного, кто отделял врагов от самого техножреца.
Хизмаель лежал на полу, рыча что-то непонятное и пытаясь разорвать путы душителя. Марк знал этот биоморф, он не только переписал множество информации о нем, но и собственными глазами видел, как эта штука разрывает по несколько человек за выстрел. Мгновенно. Он и представить себе не мог, что Астартес продержится так долго.
Однако это ничем ему не могло помочь – тираниды должны были вскоре расстрелять беспомощного десантника, и самого Гетеродина чуть после.
Давай, Астертес, сделай это…
Руки тряслись. Слишком много стимуляторов. Лизаксин не действовал – его доза граничила с летальной, а руки все равно тряслись.
Душитель перезаряжался в течение 5-7 секунд, пока в стволе взращивалось новое семя. 5-7 секунд и ее хозяин снова высунется, чтобы добить десантника. И Марк понимал, что сейчас все зависело от него… А он мог лишь молиться.
Давай, Астертес… К варпу этот гребанный таламус, Астартес, ты должен…
С жутким писком жирные жуки вылетали один за одним из смертоплюя тиранида-прайм и вонзались в стену над Ангетаром. Во все стороны брызгала кислота, попадая на доспехи, а в стене с кошмарной скоростью прогрызалась дыра.
Но альфа-воин промазал. С полудюжины метров. Это было невозможно, только если… Его взор налился безумной яростью и сошел с Ангетара куда-то в пространство. Монстр яростно зарычал, а из его глаз и ушей потекли струи крови.
- Ублюдок… - прохрипела тварь, медленно разворачиваясь назад. Там лежал Максвелл, чей клинок, уверенно направленный на тиранида, смотрелся откровенно жалко по сравнению с этой огромной тушей. Но псайкер делал свое дело – мозг альфа-воина сейчас жарился и кипел от переполнявшей его пси-энергии.
Однако этого было недостаточно.
Чудовищные руки стиснули полуобмякшего Вайриуса, раздался хруст где-то внутри него, а внушительных размеров смертоплюй открыл огонь по дознавателю. Воздух вокруг Фредерико озарился сине-голубыми вспышками, когда жуки ударили по рефрактерному щиту.
Внизу же пришедший в себя Ангетар услышал звук тысячи лап и вой сотен глоток – по лестнице на него уже неслась орда тиранидов, ее возглавляла дюжина хормагантов.
Ситуация была не критической, ситуация была фатальной, когда пришло сообщение от Гетеродина…
Давай, Астартес, ты сможешь, сучий сын… ты сможешь…
- Омниссия, молю тебя, обнули погрешность моих расчетов. Дух машины сего болтера, я взываю к тебе, узри мое почтение к тебе и не подведи, - техножрец шептал молитвы на лингва технологис, пока в его раскаленном мозгу всплывала сигнатура о нарушениях сведения.
Система прицеливания не могла привыкнуть к духу болтера Хизмаеля, она не могла свестись. Руки тряслись слишком сильно. Слишком много препаратов. 1-3 секунды.
Давай, придурок, ты должен сделать невозможное… Ты молишься Императору? Правильно, молись. Больше нам с тобой делать нечего.
Гетеродин одновременно ненавидел Хизмаеля и надеялся на него. Тот обрек его на гибель, но при этом был его последним шансом. Последним шансом всего отряда. Но десантник должен был сделать невозможное… Рациональный ум техножреца уже принял смерть, тогда как таламус отчаянно сопротивлялся.
- Омниссия, молю тебя, даруй мне стопроцентную меткость…
И вдруг тряска ушла. Лизаксин подействовал. Система наведения тут же сковала Гетеродина своими расчетами, а в его воображении, на лице, многие годы назад лишенном нижней челюсти, появилась довольная ухмылка.
Воин-тиранид с душителем высунулся через секунду, целясь в Хизмаеля, и тут же поймал от магоса хеллфайр-болт в голову – тончайшие иглы разлетелись внутри его ротовой полости, впрыскивая в ткани убийственную смесь кислот и ядов. Тварь с отвратительным хрипом завизжала, чувствуя, как нижняя часть его лица расплавляется и опадает на руки, и выпустила заряд из душителя куда-то в потолок…
Перед тем, как тиранид скрылся за колонной, еще два хеллфайр-снаряда с абсолютной меткостью попали ему в грудь, находя для своих кислот мягкие внутренние органы. Но Гетеродину не суждено было обрадоваться: из-за другой колонны выскочил мелкий термагант с пожирателем. Марк не успевал переключить огонь на него – все происходило слишком быстро.
Он лишь успел осознать, что миссия окончена.
Тиранид подскочил к Хизмаелю в упор, наводя на него конус своего биоморфа с восторженным визгом, и сделал выстрел – тысячи маленьких жучков, способных за секунду поглотить человеческое тело целиком, вылетели из пожирателя с ощутимой отдачей. На миг раздался громкий визг орды мелких тварей, которая пронзила белые одежды Хизмаеля и ударилась о феррокрит пола.
Омниссия милостивая…
Техножрец не сумел зарегистрировать это движение - десантник каким-то императорским чудом разорвал путы душителя и одновременно с этим, оставляя на месте большую часть своей изорванной робы, отскочил в сторону от выстрела. Гетеродин лишь увидел мгновение, когда Хизмаель вдруг оказался в метре от своей неминуемой смерти, наводя штурм-болтер на термаганта. Следующее мгновение – и дуплет бронебойных болтов попадает в человеческое лицо тиранида, скалывает крышку черепа, а затем впивается в колонну позади него. Еще мгновение – и три залпа отправляются в того термаганта, что расстреливал десантника все это время. Гетеродин не видел его, тот был закрыт от него колонной, он лишь заметил шесть ярких промелькнувших трассеров и проследовавшие за ними тонкие турбулентно завихряющиеся струи алой крови.
И только после этого Хизмаель вернулся к привычному течению времени, увернувшись от града тиранидского огня за колонной.
Гетеродин смог обратить свое внимание на аварийную дверь и доложил по воксу:
- Завершено на тридцать пять процентов. Поторопитесь.