Хизмаель, пример мужества и упрямства Астартес, не сдвинулся с места. Не сделал ни шагу назад, не усомнился и не поколебался. Он решил принять бой ровно там, где стоял, отточенными движениями доставая первую гранату…
Остальные десантники, понимая, что жизнь брата зависит от их скорости, рванули вперед с удивительным для таких массивных воинов проворством. Ведь ветер не дул здесь в лицо, инерция в вакууме сохранялась, позволяя увеличивать скорость с каждым мощным рывком, а магнитные захваты работали с идеальной четкостью, лишь помогая десанту.
И все же, был способ гораздо быстрее…
Поначалу брат-капитан Игорь не обратил внимания на Эцтли, который, как и было приказано, оставался позади, в резерве. Но Тоширо не бежал вслед за ними, а стоял на месте, впадая в безумный транс его сородичей с Посула. Его дух сливался с духом предков, его разум погружался в полубезумное забытье, подталкивая к подвигам или ошибкам – это было неважно. На глазах у дознавателя с механикумом Мортифактор, танцевавший до этого какой-то жуткий ритуал, неожиданно остановился, глядя куда-то в сторону, где сражался брат Хизмаель, и прыгнул…
В зеленом спектре «ночного видения» яркой вспышкой зажглись двигатели его ранца, с реактивной скоростью унося штурмовика прямо вперед. В отсутствие гравитации не было нужды в высоком прыжке – Эцтли несся прямиком к цели, в двух метрах от пола, словно ракета, оставляя за собой дымный шлейф.
…Это был не обычный генокрад. Это было нечто гораздо более омерзительное. Оно изобиловало конечностями – хитиновые косы, щупальца, хвосты. Тварь была больше похожа на кальмара с огромной разинутой пастью, образованной четырьмя челюстями, словно хищный, опасный цветок.
Этот монстр был создан для вакуума – он здесь жил и чувствовал себя превосходно. Разбрасывая в стороны осколки льда, в который был заключен, тиранид бесшумно раскрыл жуткий рот, с четырех сторон нашпигованный острыми, словно иглы, зубами. Два длинных языка поспешили выбраться наружу, словно озираясь в поисках добычи, но маленькие хищные глаза монстра уже пристально смотрели на Хизмаеля… Такой знакомый взгляд единственной в Галактике расы, которая могла смотреть на Астартес как на жертву.
Темный Ангел, тем временем, ловко метал гранаты – ими надо было попадать точно в цель, плавно запуская их по вакууму. Здесь все летало по прямой, и манера бросков была совершенно иная. Но космический десант этому учили, Хизмаель прекрасно знал, что делать.
Десятки тварей прорывали свои коконы, разбрызгивая в стороны амниотическую жидкость, превратившуюся в лед от нулевой температуры. Десятки таких же тварей, как и эта – огромные, в полтора раза большие по размерам, чем Астартес, они отталкивались от стен длинными зазубренными щупальцами, плавая в пустоте, подобно спрутам…
Гранаты летели точно в цель, взрываясь где-то среди них, – Хизмаель все рассчитал – бесшумные вспышки и куски разорванной плоти, ударяющиеся о стены проема. Первая, вторая…
Но тот тиранид все приближался, Темный Ангел уже мог разглядеть крупные, обтянутые мышцами пузыри, вздувшиеся на задней половине его торса. Передняя же часть несла восемь готовых к бою конечностей, четыре из которых оканчивались «косами». Астартес были известны эти «косы» - хитиновые наросты, острые настолько, что были способны пробивать керамит. Одним хорошим ударом этот гад мог прикончить комсодесантника, но рука Хизмаеля не дрогнула, он аккуратно запустил третью гранату мимо него – толпа метнулась врассыпную, но было слишком поздно.
Вспышка, ошметки, мертвые твари…
Монстр рванул на него, но Темный Ангел молниеносно вскинул болтер к плечу и пустил три снаряда в пасть тираниду. Хэллфайр болты яркими белыми точками ушли точно в цель, разрываясь внутри гада тончайшими иглами, несущими убийственную смесь кислот… Мгновения, каждое из которых Хизмаель прекрасно видел и запоминал: тварь дергается, судорога, дым из глотки и обугленный экзоскелет проносящийся мимо него по инерции.
Следующая тварь – следующие три патрона. Еще и еще, Темный Ангел стрелял без промаха, ликвидируя одного противника за другим и уворачиваясь от пролетающих трупов, но их становилось все больше, дистанция сокращалась, Хизмаель уже почувствовал, что время доставать цепной меч, как вдруг тираниды неожиданно оторвались от пола и с невероятной скоростью метнулись прямо на него. Дистанцию в два десятка метров они преодолели за мгновение, лишая десантника возможности сменить вооружение – жадной стаей они вцепились в него своими щупальцами, отрывая от земли и поднимая вверх. Они клубком оплели Хизмаеля, несмотря на его отчаянный болтерный огонь. Ангел отбивался как мог, блокируя мощные удары хитиновых клинков своим болтером или же чудом уворачиваясь от них, но вот один монстр оплел его, невероятной силой прижимая руки к туловищу, и замахнулся для последнего удара…
И то было Проведение Императора, не иначе – именно в этот момент в бок тиранида, собиравшегося собрать геносемя Темного Ангела, вонзились два болта. Хизмаель почувствовал своим телом сотрясение от микровзрывов, благодаря которым туловище монстра разнесло на две части, обильно источающие в вакуум потоки ихора…
Тем временем Эцтли, отстрелявший их из болт-пистолета и поразившийся собственной меткости, пронесся мимо, поздно выключив двигатели. Его расчет оказался неверен, если «Койот» вообще что-то рассчитывал: Мортифактор, разогнавшись до безумной скорости, врубился в основную массу кальмароподобных генокрадов, ломая хитиновые экзоскелеты и раскидывая их в стороны. Рука с упоением почувствовала вибрацию от цепного меча, прогрызающего тела врагов и разбрызгивая густой ихор. Болт-пистолет находил новые цели, и погрузившийся в боевой транс Эцтли успешно разделывал одного противника за другим, несмотря на то, что был окружен и подвешен в пустоте…
- Любопытный факт. Насколько мне позволяют судить неточные данные и выводы, полученные методом дедукции, эти особи находились в спячке прямо в вакууме, - монотонно проговорил Марк Гетеродин, уверенным шагом следуя вместе с дознавателем где-то позади. Усилив громкость своего вокс-вещателя, чтобы перекрыть помехи, он лишь сильнее показал, насколько искусственным был его голос, имитировавший задумчивость и любопытство. – Следовательно, этот вид приспособлен к жизни в этой среде. Нет-нет, не к выживанию, а к жизни, если вы понимаете, о чем я говорю, дознаватель. Я хочу на это посмотреть.