Хизмаель все сильнее удалялся от группы, быстрым шагом направляясь вглубь ангара – к его дальней стене. Зеленый, благодаря используемому прибором ночного видения спектру, пол был абсолютно одинаков, метр за метром, десяток метров – за десятком.
Здесь не было пыли, поскольку без гравитации она не оседала. Здесь не было грязи или мусора, только слой ржавчины, демонстрировавший тленность этого корабля.
Впереди была лишь тьма. Тьма была повсюду, куда не обернись, лишь только слева еле виднелась стена, а где-то сзади мерцали огни прожекторов «Грозового Ястреба».
Но и то недолго – дождавшись высадки последнего члена экипажа, Голиафа, пилоты «Тандерхоука» попрощались с группой, врубили двигатели и вылетели прочь из ангара. Гораздо быстрее, чем влетали, уже не тратя время на осторожность – отчего-то Хизмаелю казалось, что они хотели убраться отсюда побыстрее.
Теперь позади, «часа на четыре», виднелось лишь тусклое зеленоватое пятно проржавелой дыры, сквозь которое проникал звездный свет и терялся где-то в пустотах этого огромного ангара.
Темный Ангел всматривался в показания ауспекса на своем левом предплечье, который не замечал абсолютно ничего, кроме голых мертвых стен и пустоты. Датчик движения, выводивший свои данные на визор шлема, определял лишь перемещение самого Хизмаеля. А Устройство Коэффициентного Прогнозирования – древний реликт Империума, выданный группе самим инквизитором, - молчал своей единственной лампочкой. УКП был снабжен входом, подключавшим его к системам силового доспеха, но космодесантник пока что не решился на это. Никто не знал, зачем это устройство нужно, и, тем более, как оно работало. Но выгравированная на его черной матовой поверхности серебристая аквилла обнадеживала – это хотя бы не был ксеноартефакт…
- Я слышал, однажды Темные Ангелы высадились на какой-то спэйсхалк, - неожиданно заговорил Йоргнир. Группа медлила: Хизмаель не знал, почему они оставались позади, когда он уже преодолел почти две с половиной сотни метров во тьме, но хотя бы связь с ними сохранялась. – И тоже быстро отпустили «ястребов», полагая, что легко справятся с любой угрозой…
Наконец, Хизмаель достиг дальней стены посадочной площадки. Он оказался прямо напротив широкого коридора… или, вернее, проема, тьма внутри которого, казалось, сгустилась плотной массой. Вакуум не передавал звуков – десантник слышал лишь собственное дыхание, стук шагов, опосредованно через элементы доспехов, и ритмичное биение двух сердец. Нервничал ли марин или был спокоен, сражался ли он или спал – их темп практически всегда был одинаков. Спокоен и тих. Лишь в пылу самой жаркой схватки, перед лицом смерти или при тяжелейшем ранении сердца Астартес позволяли себе ускориться и застучать в висках космодесантника. Но такое было редко…
И все же, несмотря на тишину, Хизмаель кое-что услышал – легкий, еле ощутимый хруст, передаваемый через броню. Хруст вторил его шагам: посмотрев вниз, Темный Ангел обнаружил некоторую оледеневшую массу, которая, казалось, когда-то вытекла из этого коридора, распространившись по полу на два десятка метров. Какая-то грязь, может быть?..
Ауспекс не говорил ни о чем. Это было нечто бессмысленное и никчемное. Только хрустело под керамитовыми сапогами.
Более осторожно продолжив движение, Хизмаель вглядывался в пространство коридора. Прибор ночного видения все отчетливее вылавливал некие очертания, изгибы, но все датчики говорили о том, что в коридоре ничего не было. Космодесантник приближался, переводя взгляд с ауспекса на тьму впереди и снова на ауспекс. Там точно что-то было… какие-то образования на полу, на стенах… Коконы геноградов? Очень похоже на то.
Еще ближе. И вот уже ауспекс определяет эти объекты, тут же их идентифицируя как мертвую органику. Еще ближе – Хизмаель замечает на ближайшем из коконов неровности, словно в нем кто-то лежал, спал, ждал своего часа. Сколько он так мог проспать? Года? Сотни лет? Тысячи?.. Ожидая, когда кто-нибудь придет, чтобы разбудить его и накормить свежей органикой…
И вдруг следующим своим шагом Темный Ангел наступает на нечто твердое на полу – оно дергается. Некий тяж, протянутый по полу, словно провод, в сторону коридора. Движение прокатывается до кокона, вызывая судорогу в том, кто там спал. Бесшумно, словно в пикт-записях, этот кто-то начинает активно шевелиться, пытаясь выбраться.
Вокс наполняется треском помех.
- Так вот, эти Темные Ангелы, Первая Рота, Крыло Смерти, уже через пять минут запросили транспорт обратно! – гоготнул Йоргнир. Казалось, его ничуть не смущал тот факт, что он сам сейчас находился на подобном спэйсхалке. – По их словам, там было СТОЛЬКО генокрадов, что проще было бы взорвать к ледяным демонам эту груду металлолома! Я их не понимаю – моя стая б слюной истекла, увидев такое количество гадов. Да нас бы оттуда сам Великий Волк бы вытащить не смог! А они тут же отступили! Ха!.. Хизмаель, ты слышал эту историю?.. Хизмаель?! Что за шум на частоте?!
Волку пришлось напрячь голосовые связки, чтобы перекричать возникшие помехи, отвлекая капитана от чтения карты. Отметка Темного Ангела на визорах всей группы покрылась артефактами. Связь нарушилась, ответа от десантника не было.
Натянутую, словно пленку, оболочку кокона вдруг прорвала тиранидская конечность, более напоминающая лезвие косы, чем нечто биологическое, живое. Ткани разошлись, тварь полезла наружу… А позади нее, в глубине проема уже шевелились остальные коконы. Хизмаель чувствовал, как они кричали, пробуждаемые ото сна, голодные, яростные, ненавидящие, как они рычали, высвобождая себя, но то был не звук – то были радиоволны. Вокс трещал воплями тиранидов, десятков тиранидов, просыпавшихся прямо перед ним.