Корабль назывался «Бирюзовая газель». Это имя не шло огромной тяжёй доу, но моряки любят называть корабли газелями, а бирюза, как говорят, приносит удачу. Бирюзовая газель должна была счастливо пробежать по волнам от самой Кильдернй до каменистых западных островов. Корабль был тяжело нагружен зерном, вином и всем тем что нужно в глуши людям у которых есть деньги. А на Абалонье у людей есть деньги. Даже те кому не достались плантации драконовых деревьев не бедствуют. Пускай острова каменисты, но пока что размеры стад ограничиваются лишь количеством пастухов. На континенте бедняки рады когда к хлебу есть мясо, а в Абалонье за мешок зерна можно купить пять овец.
Отплыли рано утром помолившись за удачное плаванье. Капитан не поскупился на кувшин дорого вина для возлияния и бросил в воду горсть серебряных монет. Почти пол дня перегруженная доу выбиралась из гавани на вёслах, дело шло так медленно что многие пассажиры даже взялись помогать грести. Ближе к полудню удалось словить ветер и тот наполнил паруса. Бирюзовая газель набрала скорость и рассекая волны тяжёлым носом поплыла на запад. Путь обещался быть довольно длинным, но несложным ведь сейчас самый разгар сезона летних восточных ветров, а бури нечасты.
Толи вино было прокисшее, толи монеты фальшивые, толи капитан прогневал судьбу, но Бирюзовая газель не знала в этот раз удачи. На пятый день плаванья начался штиль, время от времени сменявшийся ветерком настолько слабым что его не хватало сдвинуть тяжёлый корабль с места. День, второй, третий… даже бывалые моряки не слыхали о том что бы в сезон восточных ветров случалось подобное. Глядя на мающихся без дела встревоженных моряков начинали волноваться и пассажиры. Вечером, когда чуть спала влажная жара безветренного океана люди потянулись к вину, благо на корабле его было более чем достаточно. Кто пил своё, кто покупал. Один из торговцев достал двадцать амфор дешёвого смолистого вина и угощал команду.
Утро встретило протрезвевших людей свежим ветром и чёрными вестями – надвигался шторм. Пять дней штиля сменились пятью днями когда казалось небо и море смешались между собой. Крепкая доу с тяжёлым двойным корпусом уцелела, но когда буря наконец кончилась корабль остался без обеих мачт и палубных навесов. полтора десятка человек смыло волнами за борт. И тогда началось самое страшное – плаванье в неизведанный просторы Великой Тьмы как называют ещё западный океан. Из обломков соорудили на носу небольшую мачту, из тканей что везли на продажу пошили новый парус, но их хватало только для того что бы плыть всё дальше и дальше на запад. День за днём. Прошла неделя, две, месяц*, пошёл второй. Даже самым несведущим из пассажиров стало ясно что Абалонья осталось где-то далеко на востоке. Еды на корабле хватило бы и команде и доброй сотне пассажиров на год, но вот с водой было хуже. Сперва вместо привычной одной седьмой воду стали разбавлять вином на треть. Потом на половины, потом и вовсе на две трети. Многие пили не разбавляя. День за днём хорошей погоды, постоянного ветра, яркого солнца и вина. Вина и игры в кости, сор и драк. На почти полторы сотни мужчин приходилось лишь двенадцать женщин. Доходило до поножовщины.
Однажды ночью, такой же жаркой, влажной и хмельной как остальные кораблб содрогнулся от удара. Дёрнулся, накренился, замер. Капитан в ужасе приказал осмотреть трюм, но крепкий корпус в который раз спас Бирюзовую газель. Пробоины не было, но судно село на мель. Пассажиры пугались, моряки с надеждой ждали утра. Посреди моря сесть на мель невозможно. Солнечные лучи заиграли на морской глади и осветили полоску зелени на севере и северо-западе. Земля. Желанная земля. Но даже не к ней сейчас прикованы все взгляды, а к четырём лодкам на палубе ни в одну из которых не влезет более двух десятков людей.