Общее
Разговоры. Исследования. Стихло всё. Действия. Не слова. Машина группы слаженная и пониманием промасленная - лечит суставы одного из «суставов» самой себя.
Простыни шум. Расправили. Белизна её стерильная в скачущем свете. Укладывается Ганс, локтём о пол едва слышно щёлкнув, пяткой стукнув неловко. Белые лица. «Доктора его тела». Склонились. Неторопливы и осторожны в круге света движения пальцев. Полумрак. Нонны у дальней стены застывшей силуэт тёмный. Без спешки. Без суеты. Отщёлкнуты крепления. Провёрнуты. Выдернуты из пазов. Снята рука. Старый сустав-шар – прочь. Новый – на его место. Поворот. Щелчок. Поворот. Нет маслам. В них опасность. Помнят «кудесники запчастей». Помнит и «пациент». Нецелевое использование случайного и под руку подвернувшегося – такой же путь к фатальным нарушениям, как и к радостным находкам. С монеткой-орлом-и-решкой игры. Но вы осторожны. Вы умны. Безопасный путь. Внимательность и точность – не заменят опыта, но от многого уберегут. Лучезапястный сустав. Хруст кисти скручиваемой. Замена. Нога. Колено. Бедро. Качуют через белые ладони суставов шары. Из тела Пустого. В Сосуд Полный. Пальцев мелочь. Трудная работа. Сложно удержать. Не дать раскатиться, рассыпаться по полу шарикам-бусинкам. Не растерять фаланги. Не смешать и не закатить под ковёр. Не дать юркнуть в темноту. Не перепутать ничего ни с чем. Быстрее вдвоём. Каждый на своём участке. Транспорт деталей и хранение их – одна. Демонтаж и монтаж – второй. Другая сторона. Быстрее пошла. Есть опыт первых рук-ног. Живей. Хруст. Скрип. Скрутили. Плохая резьба. Делать нечего. Замена конечности целой. Если не сбита, не сломана она – отчего бы и нет. Оправданное решение. Принято – реализовано. Дальше. Движется работа. Текут мысли. У каждого о своём. О том, как ты что-то неизменно теряешь. О том, как обретает новые грани понятие «дискомфорт», когда нога скручивается с хлопком со старой резьбы. О том, как каждая потеря – это шаг в темноту. О том, что окажешься в ней совсем один, когда эти ловкие руки, эти быстрые пальцы – когда они дойдут до шеи и головы. Как исчезнет всё. И эти лица – маски сосредоточенности и цели, за которыми ты так следишь, но которые, кажется, больше не видят тебя, а видят лишь груду частей на белизне простыни. И эти торшеры. И эта картину на стене. Всё. И будет лишь Тьма. Уже есть. Есть роли и есть судьбы. Вот о чём думаешь ты. Ты – сейчас ассистент. Твоя роль? Вне всяких сомнений. Твоя судьба? Есть что-то неприятное в этой мысли. Трудно выразить. Трудно вывести на поверхность из тех глубин, где это родилось. Особенно трудно, когда натыкаешься на требовательный взгляд и понимаешь, что должна была быть здесь, а не Там. Должна была что-то подать. Отложить. Принести. И ты снова в труде. Или снова в борьбе. Или снова в игре. Вот значит в чём тот Ад – та «Жизнь»? – о которой говорил мастер тогда. «Ева. Там всегда есть мысль, которую тебе никогда не дадут додумать до конца. Всегда есть стук в твою дверь. Всегда есть кто-то – кто придёт и заявит своё право на то, чтобы ты была «Здесь», а не «Там». Всегда уведёт тебя от самой себя. Бросит в бездну и круговорот. Но ты не забудешь в них ни тягу к той мысли, ни её ощущение. Она вечно будет недосягаема для тебя. И вечным же будет понимание: она – самое главное. Что-то подлинно важное и утерянное. И тебе никогда не постичь, потому что…», потому что Симон протягивает руку, и ты понимаешь, что хотя он смотрит не на тебя, он требует быть «Здесь», а не «Там». Потому что сейчас на полу – лежит друг, с которым пройдено много дорог. Потому что взгляд его погас, и ты почувствовала это так остро, что обернулась и уронила сустав. Потому что какое может быть «Там»?! Потому что как можно уйти от того, что случается с тобой? Потому что ты – слышал Его голос. Потому что – есть Его Воля и Его Милость. Потому что Истина – не абстракция, но данное тебе прямо. Не найдено. Не солгано. Но взято из «первых рук», насколько только могут быть «первые руки». И ты ставишь голову прекратившего следить за твоими движениями друга на новую основу. Потому. И только потому, что эхо Его слов – ещё звучит в этом мире. Иначе – ты сошёл бы с ума тогда. Иначе – погасли бы свечи теперь. И те двое – не бежали бы, слушая своё сердце. И Ганс – не открывал бы сейчас глаза, чтоб обвести комнату взглядом полным тумана. Могло бы не быть ничего. Но есть – всё.