Огни свечей зажглись и разогнали мрак. Зрителем безмолвным, игрой актеров будто бы недовольным, застыл Джо у зеркала и был не в силах от него оторваться. От отражения своего испуганного, от воспоминаний нахлынувших. Воспоминания вообще были чем-то странным и необычным. Непривычным для манекена. Раньше вся память ограничивалась нужной ролью, было важно помнить каждую реплику, каждый жест, движение каждой мышцы на подвижном лице, которое отчасти напоминало маску, слепленную из пластилина будто и способную меняться в зависимости от отыгрываемых эмоций. Нет, это было не человеческое лицо, но очень похоже. Хотя Джо едва ли помнил другие человеческие лица, кроме лица Мастера… и зрителей, но те были далеко.
Он старался не обращать внимания на творимый другими кавардак. Пусть они швыряют стулья, делают пируэты в воздухе, взламывают шкаф, рвут простыни. Пусть делают что хотят, лишь бы его, Джо, сейчас не трогали. Это был для него момент истины. Он понял, что имела в виду Нонна, говоря о жизни. Нет, о Жизни с большой буквы. Жизнь – это существование вне сцены. Когда ты не играешь роль, а просто… просто существуешь. Ты – есть, и ты это осознаёшь, а не стоишь на постаменте безмолвной куклой, без мыслей, без чувств. Без Жизни. Это было такое поразительное открытие, что Джо не удержался от удивленного возгласа.
- О-го… - протянул он и зачем-то ладонью коснулся своего отражения. Гладкая поверхность зеркала тоже была живой. Она чувствовалась прохладой на ладони. Скользкой и ровной, хрупкой гладью зеркального стекла. Захотелось сложить пальцы в кулак и ударить по нему – чтобы ощутить боль, она должна быть, у живых должна быть боль. Увидеть разлетающиеся осколки. Услышать звон разбитого стекла. Но Джо сдержал порыв и развернулся. Пришла пора Жить.
- Я знаю, что случилось с нами, - почти торжественно объявил он, поочередно смотря на каждого, задерживаясь взглядом на каждом, ища отличия их друг от друга. Раньше они все казались на одно лицо. Безликими. Теперь каждый стал личностью, и Джо пытался увидеть их особенности. – Маг Тулекар сломал… - он запнулся, не зная, как назвать ту вещь, которую сломал маг, - сломал одну вещь. Она играла музыку для нас, мы слушали ее и оставались теми, кем мы были. Но она сломалась! Испортилась! И мы ожили, не слыша больше волшебной музыки. И вот вопрос: а что же мы такое изначально были, что без этой музыки вдруг взяли и ожили? Кем были мы у мастера Гарнеши? По своей ли воле для зрителей играли роли? Хотя… я помню, мне это нравилось, - смутился Джо.
На предложение открыть дверь при помощи шкафа Джо задумался, насколько это безопасно. Ведь их же закрыл здесь кто-то. И что, если их ждет судьба Агаты, если откроют те двери, что закрыты были? Однако, логика подсказала, что если бы за дверью кто-то был и охранял их, то уже давно пришел бы на производимый ими шум. Там никого нет – а значит, можно ломать.
- Я помогу! – Джо поглядел на прикрытую простыней Агату, вздохнул (или так ему показалось) и направился к шкафу. Нежно скользнул по Еве и Нонне взглядом, мимо проходя. Сколько восторженности в них. Женщины такие женщины, подумалось ему. Они… особенные. И от них трудно оторвать взгляд. Захотелось сделать им комплимент, но, как назло, никаких подходящих случаю фраз не вспоминалось. И все же… - Прекрасный выбор, дамы! – бодро сообщил он и поспешил отвернуться к шкафу, чтобы скрыть охватившую его странную эмоцию. Объяснения которой он пока не мог дать. Но, кажется, что-то знакомое. По сцене. Приятное волнение.
А надо бы меж тем костюм себе подобрать, и правда. Знать бы, что в Жизни надо одевать, а не для сцены…