Совсем несложным делом оказывается поиск подходящего наряда. Ева разглаживает подол недлинного чёрного платья, одёргивает рукава, поводит плечами — удобно. Взгляд сам собой падает на коробки. Пара столь же удобных туфель не помешала бы. Чулки, шляпа — не такие обязательные предметы гардероба, но и от них Ева бы сейчас не отказалась. Ей прекрасно известно: внешний облик, который выбирает себе актриса, невероятно важен. Он может рассказать без слов о том, что владелица посчитает нужным, а может наоборот — помочь ей скрыть под своей поверхностью не предназначенное зрителю.
И даже Нонна, — с одобрительной усмешкой замечает Ева, — которая только что так увлечена была своим занятием, не удерживается от того, чтобы переключить своё внимание на костюмы. Ева с готовностью протягивает платье — пышное, в оборках, подчёркнуто (избыточно, на евин взгляд) женственное.
Сама же, подхватив ещё две своих находки и подсвечник, выданный Симоном, устремляется к середине комнаты. Водружае светильник на стол, развешивает одеяния на спинках стульев.
— Костюмы для братьев! — звонко рапортует она, обращаясь к напряжённым спинам мужчин, возящихся с мебелью. Ева расправляет золотистую парчу, глядя, как та переливается при свете свечи, с шутливым поклоном, с улыбкой указывает пророку на приготовленное облачение. Конечно, он может и отвергнуть парчовое великолепие, удовольствоваться более скромной одеждой — Ева поймёт. Но внутренне она очень горда собой и тем, что умудрилась найти столь подходящие наряды.