It's. A good. Day. A fucking good day!
Киловатты звука разрывали помещение бара. Вокалист рычал, словно перевозбуждённый медведь, но Костя знал, что уже через пару минут он будет в центре внимания. Кардан барабанщика бесновался, будто пытаясь разорвать бочку на части.
Before a hagmans noose I'll say: it's a good day to die! A good day to die! A good day to..!
Бешеное гитарное соло было последним воспоминанием Кортнева. Его привёл в сознние холод. Вырванный из тяжёлого сна, как после грязного и не желающего отпускать прихода, Кортик ощущал себя поглощённым окружающей темнотой. Хотелось расслабиться, закрыть глаза, растворившись в этой темноте, предлагавшей милосердное забытие, избавление от терзавшей боли.
Вопреки соблазну собравшись с силами, Костя сел. Затуманенная голова отозвалась болью, желудок сжался, будто стиснутый костлявой рукой. Музыкант похлопал себя по карманам, проверяя содержимое, и принялся шарить вокруг в поисках своей гитары, попутно нащупав тёплую, мягкую и соблазнительно упругую грудь, а также холодное, как металл под задницей, лицо.
- Какого хрена произошло? - ни к кому в отдельности не обращаясь, поинтересовался рокер. Услышав возню неподалёку, Кортнев обернулся на звук, зашипел, почувствовав боль от резкого движения.
- Кто здесь?