А победа казалась так близка... он уже держал врага за горло... уже начал движение, после которого шейные позвонки смертного тела демона сладко бы хрустнули... как печенька... и его тело безвольно обмякло бы и сползло на землю... и тогда Гремори досталась бы Йоширо в качестве трофея... переходящий приз... который ты любишь... он такой желанный... такой...
А потом металлическая конечность просто развалилась. Тагава даже не понял, как это произошло. То ли Бельфегор что-то сделал. То ли протез после предыдущей атаки проржавел до такой степени, что сам же и рассыпался от сильного напряжения. Юноша не успел этого понять. В следующее мгновение он отшатнулся от звука выстрела... ударившего по ушам... грохнувшего по ушам... ломающего барабанные перепонки... громким эхом разносящегося по ушной раковине... кажется, из ушей пошла кровь... или показалось?
Впрочем, уже не важно. Не важно. Когда тебе в сердце попадает пуля, кровь из ушей – это такие мелочи. Хотя демон, кажется, целился не в самое сердце. Да. Да, так и есть. Иначе бы смерть наступила мгновенно и не было бы всех этих мыслей. Он выстрелил так, чтобы Йоширо успел понять, что умирает. Что через считанные мгновения его ждет неминуемая смерть. От которой уже не спасешься. Потому что... потому что это карма. Его слабое место. Брешь в обороне. Пуля в сердце – как же это знакомо. Отец...
Он стоял на крыше, опираясь двумя руками о невысокую ограду, приходившуюся ему чуть выше пояса, и смотрел вниз. Внизу расстилался город. Разрушенный город. Еще вчера он был одним из крупнейших и красивейших городов мира. Столица Японии и без малого первый город этой части света. Теперь же... половина огромного мегаполиса лежала в руинах. Внизу стенали раненые. Выли здоровые, оплакивая погибших родных и близких. Им вторили сирены срочных государственных служб: скорая медицинская помощь, пожарные, полиция... Тут и там суетились спасатели, рыскали по руинам, находили мертвых, вытаскивали еще живых... Сознательные горожане объединялись в отряды добровольцев и присоединялись к спасателям... Несознательные пользовались возможностью и занимались грабежом и мародерством... А некоторые просто бежали, прихватив всё самое ценное... Токио напоминал полуразрушенный муравейник, в котором муравьи-солдаты пытаются еще что-то сделать, навести порядок, спасти личинки... А огромные рыжие демоны-муравьи рыскают по муравейнику, чтобы добить тех, кто остался в живых... разрушить муравейник до основания...
- Отец? Отец, это ты?
- Ты меня разочаровал, Йоширо, - не оборачиваясь на голос, сказал Тагава Нориюки, всё так же глядя сверху на разрушенный город.
Рядом с двумя крепкими и сильными руками на ограду легли две руки поменьше. Йоширо взглянул на свою левую руку, удивленно моргнул и перевел взгляд на отца.
- Отец...
- Разве этому я тебя учил, сын? – голос мужчины оставался спокоен, но при этом от каждого слова юноша чувствовал, как мурашки пробегают по коже. Его слова проникали в самую душу. В самую суть естества Йоширо.
- Что я не так сделал, отец? – он знал ответ на этот вопрос. Но казалось очень важным услышать его именно от отца. Услышать!
Нориюки повернул голову и поглядел на сына.
- Я тебя вижу, - сказал он.
- А..?
- Почему я тебя вижу?
- Но... я, кажется...
- ...здесь и сейчас?
- Отец...
- Отвечай, - потребовал мужчина.
- Ну, потому что я... умер? – внутри всё похолодело.
- Неверный ответ, - покачал он головой. – Но близко.
- Я... еще не умер?
Глаза Тагавы Нориюки приобрели стальной оттенок.
- Тагава Йоширо, - сурово сказал он, - почему ты не борешься за то, что тебе дорого?
- Но...
- Подумай о матери, - строго продолжал отец. – Каково ей приходилось после моей смерти?
- Она... ей было плохо без тебя, - юноша опустил голову и поглядел на дымящиеся развалины.
- Ты бы хотел, чтобы это повторилось?
- Что?.. – Тагава поднял на отца испуганный взгляд. – Нет, конечно!
- Тогда повторяю вопрос: почему я тебя вижу?
- Но... Бельфегор... он...
- Только не заставляй меня думать, что мой сын – тряпка, - Нориюки окинул Йоширо прищуренным взглядом с головы до ног. – Мать воспитывала тебя как девочку и у тебя был выбор. Ты его сделал, верно? И я вижу перед собой мужчину.
Юноша медленно кивнул. Да, он уже давно сделал этот выбор. И когда он косплеил девушек, это было не больше чем игра.
- Тогда тебе здесь не место, - отец усмехнулся и протянул Йоширо руку.
Юноша в ответ неуверенно протянул свою. И в тот же момент почувствовал, как сильные отцовские руки легко его подхватывают. Как тогда. В детстве. Когда он хватал маленького Йо и подбрасывал в воздух, а затем ловил и снова подбрасывал. Это было весело и совсем не страшно. Ведь он доверял отцу. Отец не мог его уронить.
- Ты мой сын, - сказал ему Тагава Нориюки. – Но это не значит, что следует повторять отца во всём. Иди и борись.
Он улыбнулся и бросил сына вниз через ограду. Разрушенный город стремительно приближался...
Пуля, проникшая так близко к сердцу, больно жгла. Пуля кусалась, жадно глодала из раны кровь, тянулась к самому сердцу, чтобы впиться и в него... остановить его биение... заставить замолчать...
«Пуля... – Йоширо улыбнулся, хотя губы неподвижно лежащего юноши оставались без движения. Но внутри он весь улыбался. – Пуля... Домен Гремори... Спасибо, Бельфегор... Это хороший подарок для Гремори...»
Юноша постарался дотянуться еще живыми капельками своего сознания до злополучной пули, расплавить ее и превратить... в сердечный клапан. Тот самый, что был перебит пулей. И из-за потери которого он умирал. Вылечить причину возможной смерти при помощи этой самой причины. Убийца вручил ему инструмент против убийства. Да, Бельфегор. Кажется, ты просчитался. Я не собираюсь умирать, как отец. Ведь я – Тагава Йоширо, а не Тагава Нориюки. Я – по контракту – проживу век. Контракт не расторгнут.
- Контракт расторгнут.
После долгих нескольких секунд тишины, когда казалось, что Тагава уже мертв... всё указывало на это... глаза застыли... грудь перестала вздыматься... кожа слегка побелела... мгновение замерло... после долгих нескольких секунд тишины...
Раздался крик. Или это был последний предсмертный вздох?..