Тиёко врезалась в стену и перестала двигаться. Это паучиха приложила её своей лапой. Паучиха что-то сказала, но Цукихи её не слышала. Только собственное сердцебиение. И повторяющийся вопль подруги, ринувшейся спасать неизвестного человека.
Это всё твоя вина...
Цукихи утонула в отчаянии. Она не могла знать наверняка. Она просто хотела перегрызть себе глотку, в которой застрял крик боли.
Тиёко, Тиёко, Тиёко, не умирай, прошу тебя, пожалуйста, любимая моя, пожалуйста, останься в живых, ведь люблю тебя, всем сердцем люблю, пожалуйста!...
Всё из-за тебя, всё из-за тебя, всё из-за тебя, сдохни, сдохни, сдохни, сдохни, сдохниии!...
Цукихи медленно зашагала навстречу паучихе, вставая между ней и Тиёко. Руки Цукихи были сложены на груди, из глаз текли слёзы. Она смотрела прямо на паучиху - глаза не моргали. Что-то шевелилось в её чреве. Живот вздулся, и Цукихи положила на него руку, ощутив резкую боль. Ненависть, ненависть!.. Цукихи была беременна ненавистью. И теперь её дитя хотело крови.