На этом плане бытия нет боли. Нет обычных физических ощущений. Здесь всё воспринимается иначе. Всё спокойно… мягко… плавно перетекает из тени в тень… В мире теней – лишь тень боли. Искалеченное тело напоминало Йоширо о своих страданиях только через сознание, постоянно сообщавшее, что не может так быть, что он обязан испытывать адскую боль, что он вообще должен отключиться от болевого шока. Но он – здесь и сейчас – чувствовал лишь слабые ее отголоски, при этом осознавая, что возвращение в физическую оболочку пройдет мучительно, жестоко и болезненно. Поэтому лучше оставаться в тени, прижимая к себе единственной рукой Анну, пока Барбатос не уйдет. Вот только что заставит его уйти? Или кто?
Кавато-сенсей был великолепен в своем гневе. Демон отлетел назад, но тут же вскочил. Йо, которого боль временно отпустила, чуть не заржал, настолько смешны были попытки Барбатоса изобразить рукой нечто смертоубийственное. Он понял, что у древнего демона не получается ни молотом своим невидимым махнуть, ни испепелить учителя адским пламенем. В чем же причина? Как-то не верилось, что демону разом отказали все его сверхспособности. Присмотревшись, Тагава заметил едва уловимое золотистое свечение вокруг Кавато-сенсея, словно бы аура его светилась. Гм. А ведь учитель не так прост, как кажется. Йо тоже стало интересно, кто же на самом деле Кавато-сенсей. Его аура определенно блокировала магию демона.
Хотя нет. Не всю. Это стало очевидно, когда Барбатос извлек из воздуха длинный меч, после того как в лучших бойцовских традициях ударил учителя с разворота ногой в челюсть. Европейцы бы вспомнили коронный удар Ван Дамма. Тагава Йоширо не был европейцем и поэтому он вспомнил Каваками. Тот тоже так умеет, да.
А потом Кавато-сенсей великолепно засверкал пятками. Не став дожидаться, чем завершится это безобразие, Йоширо перехватил Анну покрепче и полетел прочь по коридору, подальше от Барбатоса, в противоположную сторону от убегающего учителя. Чтобы Барбатосу пришлось выбирать, кого из них преследовать. Желание бежать вон из школы боролось сейчас с нежеланием сдаваться, потому Йо не торопился покидать школу. Однако же, юноша чувствовал, что ослаб и едва ли сможет сейчас что-то серьезное противопоставить демону. Пока что он просто убегал, вдаль по коридору, за угол, в поисках укрытия, где можно будет собраться и восстановить силы. И еще терзал страх. Замогильный холод этих стен проникал в самое нутро прячущегося в тенях. Что, если, вернувшись в мир людей, он так и останется одноруким калекой? Это ведь не помешает ему дожить до ста лет, верно?
«Анна? Как ты?» - беспокойство за девушку всё же сильнее собственных страхов оказалось. К Гремори имелось множество вопросов, но он задал, по его мнению, самый главный.