Как и предсказывал Симидзу – он проиграл. И что будет дальше, совершенно не важно, все кончено. Маньяку чертовски хорошо удавалось взывать к темной стороне парня. Слишком хорошо. Акайо понимал, что шея не врет. Аяно говорила, что он может уничтожать суть чего-то. Ты и сам видел что-то подобное вчера в клубе, но так и не понял что это до конца. Видимо это и было той самой сутью, которую он теперь разрушает. На этом, скорее всего и закончится твоя жизнь. Ты не знаешь, что такое суть. Ты не знаешь, на что она способна. Ты не знаешь, что можно с ней сделать. Ты не сможешь ее подделать. А даже если и научишься, к тому моменту груз времен сделает твой план невыполнимым. Все кончено. Все твои манипуляции с образами и идеями не отменят того факта, что твою душу сейчас старательно пожирают. Он совсем на другом уровне и ты ничего с этим не можешь поделать…
В пространстве раздался оглушительный звериный рык. Рык волка, загнанного в угол, полный бессильного гнева и отчаяния. Симидзу стал именно таким загнанным зверем. Ему больше нечего было терять. Ему больше не о чем было жалеть. Единственное, что он хотел – это унести шею с собой в могилу. Но, к несчастью, у Акайо больше не осталось оружия. Ему приготовления провалились. Его модели неэффективны против такого противника. Все, что у него осталось – это инстинкты. Инстинкты Разрушителя. И первым из них взял вверх инстинкт самосохранения.
Симидзу «зажмурил глаза» стараясь привести осознание окружающего к тому виду, какое оно было вчера в клубе. Акайо хотел увидеть суть, снова узреть исходный код реальности. Взглянуть на себя. В отчаянии, он начал лепить куски собственного кода всюду, куда только мог дотянуться. Со стороны это выглядело, будто захваченный и агонизирующий вихрь истекает серебряной кровью. Она стекает на пол, забрызгивает тонкими струйками стены и потолок. Серебреные слезы грешника Симидзу. Однако парень быстро смекнул, что такими темпами он долго не протянет. Тогда ему на ум пришёл щит, который он ставил вчера в клубе. Фактически, тот создал сам себя, используя для этого рекурсию. Похоже, время пребывания «цельным» подошло к концу и Симидзу снова придется разделиться ради выживания. Хоть это тело не было неуязвимым, оно не имело несколько недостатков гуманоидного. Например, это была распределенная система. Пока необходимое количество для «вмещения» разума Симидзу «узлов» существует – он еще может бороться. Симидзу сам начал разделять свою сущность, диассоциируя, но при этом сохраняя связи между частями. Завертывая их оболочки. Оболочки из простой идеи. Симидзу не строил моделей. Он делал это инстинктивно, движимый желаниями жить и уничтожить врага. Движимый инстинктами:
- ЕШЬТЕ! ЕШЬТЕ ВСЕ, ЧТО НЕ ИДЕНТИФИЦИРУТСЯ КАК УЧЕНИК ИЛИ УЧИТЕЛЬ ШКОЛЫ.
Симидзу вкладывал в них свой голод, свою тягу к разрушению, свое желания выжить. Эти части должны были сохранить его. Должны были накормить его. Дать сил справиться с противником, пусть и ценой разрушения школы. Создать наибольшее количество резервный копий его сущности, которые вошли бы в строй, когда шея уничтожит «оригинал». И так до бесконечности.
- ЗАЩИТИТЕ ОТЦА! – Донеслось с пола от маленького пятна , которое начало постепенно расширяться и вгрызаться в него.
- НАКОРМИТЕ ОТЦА! – Вторили ему брызги со стен, разрастаясь в странного вида геометрические фигуры, закрывая собой кровавые письмена.
Пока выпущенные на волю голод и желание жить боролись с последствиями столь варварского и бесчестного нападения, «ядро» Симидзу пристально вглядывалось в багровый туман. Он должен был понять, как он делает это. Он должен был понять, чем работа с сутью отличается от работы с образами. Понять, как он это делает. Понять и использовать против него же. Понять и уничтожить. Уничтожить!