Камень треснул, освобождая запертое в нем тело. Это был Гинджи. Таким, девушка ежедневно видела его в школе, за исключением того, что на его теле не было ни одного шрама, а за спиной сияли два крыла ворона. Свободный от оков, презрев все опасности, он летел ей на встречу. Само мироздание пыталось остановить парня, но он продолжал лететь, отмахиваясь от пытавшихся схватить его лиан, покрытых шипами. Сделав очередной рывок, он приземлился на краю моста, прямо возле того места, где стояла девушка.
- Наконец-то я добрался до тебя Цукихи, это было действительно сложно, но я сделал это. Может, я глупый дурак, но я не хочу чтобы окружающие меня люди страдали. Лишь в мире боли и страха может распуститься цветок надежды. Поэтому я здесь. Позволь мне помочь тебе. Раздели со мной свою скорбь, - с этими словами Гинджи протянул девушке руку.
На автопилоте Каваками добрался до своего места. Ему было очень сложно находиться в двух местах одновременно, но разрывать ментальную связь с Кацураги он не собирался. Он должен был дождаться ответа.
Его речь взбудоражила класс, и все оживились. Они спорили, но это были лишь слова. Парень пытался осознать хотя бы часть того, о чем говорили одноклассники. Кусочки мозаики ледяным дождем падали на него, ответ был где-то рядом, но он не мог увидеть его. Камаэль была права, он не сможет быть сильным вечно, однажды это сломает его. Ему нужна была помощь. Помощь его друзей, их вера в его силу и способность защитить всё вокруг.
В этот момент в класс вошел учитель и поведал всем печальные новости. Чего-то подобного Каваками и боялся. Слова Кавато-сенсея, эхом раздавались в душе парня. Ватанабе в больнице, Джун и Вивьен перевелись, Курода мертва. В эту секунду триггер в голове парня щелкнул. Перепрыгнув через соседа, Гинджи в одно мгновение оказался рядом с Симидзу.
- Слушай мой голос, не вздумай отключится. Ты слышишь меня Симидзу-кун. Мне жаль Нану и если тебе нужно поговорить, говори со мной. Если хочешь кого-то ударить, ударь меня, но не вздумай уходить из реальности, - Каваками старался говорить тихо, так, чтобы его слышал только Акайо.