Мяч, действительно, был необычным. Он был, поистине, живой, со своим характером. Победа в этой, вроде бы, обладающей довольно простыми правилами, игре, зависела не столько от скорости и реакции, сколько от умения находить общий язык с мячом: в его хаотичных действиях проглядывалась закономерность - он быстрей летел, когда его били со злостью, а самый могучий удар могла отбить даже маленькая девочка, если будет ловить мячик с улыбкой. Он убегал от тех, кто ему не нравился, и давался в руки тем, кто казался ему милым.
Мячик мог нарушать законы физики, он мог зависнуть на одном месте, мог схватиться за руку и нависнуть на ней. Он мог делать всё, что ему вздумается, просто потому, что ему так хотелось, но, тем не менее, несмотря на то, что все зависели от него, он зависел и от других. Он этого не показывал, но это было так. Он, словно бы, сам видел пустое и заполненное состояние мира, как и Рю, для которого начинался новый этап в его жизни...