Мария всё ещё не держалась на ногах, а потому не падала только потому, что Чезаре удерживал её от падения. Кажется, она совсем не замечала, даже не чувствовала ударов Алисы, которая вкладывала в свои действия немалую силу, по крайней мере, так казалось со стороны.
Веки девушки медленно поднялись, и Чезаре смог увидеть удивительной чистоты взгляд, в котором не было ни острых осколков льда, ни жара ненависти, ни отблесков металла целеустремлённости. Ничто, совершенно ничто не затмевало собой истинной сути Марии - мягкого волшебного сияния отражённого от ранимой водной глади солнечного света наивной доброты.