- "Этой" - это кого? - уточнил Чезаре, - Жизнь Алисы меня волнует мало. Будет жаль, если она умрет, а оснований для того не будет; однако плакать по ней я точно не буду. Что же до Марии... Я предупреждаю тебя в первый и последний раз. Если с ней что-то случится по твой вине... Или из-за твоего бездействия... Я не стану отчислять тебя или объявлять охоту. Я просто отрежу тебе пальцы, затолкаю по одному в прямую кишку, затем сдеру кожу, искупаю в соляном растворе и вывешу сушиться.
Это было сказано совершенно спокойным и доброжелательным тоном, резко контрастировавшим со смыслом слов. Пару секунд помолчав, Чезаре ободряюще улыбнулся:
- Пойми меня правильно, Рю. Я не имею ничего против тебя. Более того, я хочу, чтобы ты тут прижился. Однако чтобы защитить Марию, я пойду на все.
"Даже на предательство", - звучали в его ушах собственные слова. Сказанные этому же человеку всего несколько часов назад, перед тем, как спустить курок...