Больше, чем его аттестация, кадета Линдока волновал только один вопрос.
Виноват ли он в гибели судьи Гаймера?
Судья Грейсон, которому он доложился сразу по прибытию во Дворец Правосудия, велел ему никому об операции не распространяться, успокоиться и попробовать все оценить холодной головой, а лучше - подождать ответа судьи Моргана. В этом был смысл - умудренный опытом Судья наверняка видел ситуацию лучше и полнее, чем он, раненый кадет, пытающийся справиться с болевым шоком.
Сам Джин оценивал своё выступление как приемлемое, впрочем, за исключением нескольких факторов. Первый - он так и не сумел взять на себя принятие решений, второй - его тотальная невезучесть вкупе с попытками вырваться вперед, обойти врага в одиночку с фланга и прочее, недооценка противника, в общем. Каждый раз для того, чтобы вспомнить, что он не на тактической полосе, ему требовалось попадание. Пуля - не шоковый маркер, она хорошо отрезвляет.
А мог ли он что-то сделать по-другому в той ситуации? Да, конечно. Привело бы это к другому результату? Неизвестно. Слишком много факторов. Если он останется во Дворце Правосудия, он восстановит ту операцию на тактической полосе и пройдет множество раз - от первой до последней секунды, пока не удастся достичь идеального результата. Лишь после этого он сможет быть уверенным.
Хотя... шок-маркер - не пуля. Все же соваться под пули было страшнее, чем идти в безрассудные атаки на тренировочные манекены и других кадетов с шоковым оружием. Это тоже надо учесть.
Он будет работать над собой. Независимо от их решения. Его исполнение операции было примелемо, а не идеально - и между этими понятиями лежит огромная пропасть.