Выбежав из зала мимо швейцара, пребывающего в томительной неге, я бегом добрался до королевской ложи. Двери в нее были распахнуты настежь и свет пламени в зале плясал на полу предо мной. Пару секунд я стоял в нерешительности, опасаясь войти и вновь увидеть людей, беззаботно ожидающих окончания своих жизней. Наконец, вдохнув поглубже, я ступил внутрь.
Король был там, где ему и должно было быть. Лицо его приобрело донельзя глупое выражение, губы расплылись в улыбке. Музыка захватила его разум настолько, что он даже внимания на меня не обратил, когда я, с трудом прорываясь через окружавших его министров и телохранителей, за мантию выволок его в коридор. Усадив его на пол у стены (король был сейчас безвольной куклой в моих руках), я вытер со лба пот.
- Тяжело? - услышал я знакомый голос.
Обернувшись, я увидел пред собой давнего моего знакомого трубочиста. Как и в ночь нашего знакомства, он был перемазан сажей с головы до ног.
- Нет, нет. Я не для того, чтобы тебе помогать. Это ты решил взвалить на себя тяжесть королевского долга. - Кивнул он в сторону короля. - Я здесь для другого.
По какой-то причине, я уже тогда понял что должно произойти: трубочист обернется тем самым духом, что поделился со мной даром и напомнит об условиях сделки. И потому я совершенно не удивился, когда это произошло.
- Помнишь ли ты условия нашего договора? - спросил дух.
Как и я, он также знал наперед что должно случиться и потому ни разу не удивился, когда я кивнул. Да, я помню.
- В таком случае, позволь предупредить тебя. По пятам за тобой идет зверь - чудовище, рожденное самой тьмой, что таится в человеческих сердцах. Его невозможно уничтожить, хотя можно прогнать до поры до времени. Но даже с твоим даром в момент, когда он придет, у тебя не будет шансов на спасение... - Повисла пауза. - Но ты ведь будешь сражаться, несмотря ни на что? Тогда у меня есть последний дар, которым я поделюсь с тобой.
Дух исчез, ничего более не сказав. Но там, где он ранее стоял, я заметил дневник, мой журнал, подле которого я нашел это перо. Предоставив короля самому себе, я потянулся к журналу и распахнул его на последней страницы. Я не поверил своим глазам: там были записаны все события до этого момента, как если бы я уже писал это. Нет сомнения, это написано моей рукой! Даже вот эти строки! Это написано моей рукой, хоть я никогда и не клал эти слова на бумагу!
Я прочел эти строки. Теперь я знаю, что написав вот так, я обращу выдумку в реальность. Но нужно быть осторожным. Как эти буквы выгорают на бумаге, так и каждое изменение выгорает на моей душе. И если буду использовать свою силу слишком часто, сойду с ума.
Власть моя конечна. Даже если сильно пожелаю, буквы не смогут изменить прошлое. Лишь настоящее или будущее. Но даже настоящее меняется не полностью согласно моей воле, но по велению написанного. И даже так я не смогу приказать изменить зверя, ибо зверь сам имеет силу подобную моей.
Последнее правило касается самого зверя. Зверь боится света. Свет тот может быть, как результатом сияния светила, так и взглядом ментально здорового человека. Посему зверь охотится только ночью. Попав же под свет, зверь будет вынужден изменить мир. Коли в тот момент я буду бесстрашен, а разум мой не будет замутнен сомнениями, зверь исчезнет для следующей ночи и я смогу отдохнуть. Но ежели мое сознание будет сломлено и я хоть на секунду признаю его существование, зверь сможет без последствий являться предо мной. А коли я сойду с ума, он немедля заберет меня.
Эти буквы... сверху. Я разглядываю их сейчас, пока под ними спешно записываю свои мысли. Все так, как и написано: они выжжены на бумаге, но бумага цела и с другой стороны нет никаких следов. Странно...
Король все еще позади меня, ждет. Зал горит.