С совершенно неприличным вниманием, но не в силах оторваться, Ксюха продолжала какое-то время наблюдать происходящее (судьба у неё такая сегодня, видимо — подглядывать всякое), а в первую очередь — всматриваться в лицо мальчика из одиннадцатой. Подавила в себе желание спросить у него прямо тут же, что случилось. Явно ведь — не травма. Ну, насколько можно сказать, окинув парня взглядом сквозь распахнутую дверь.
Надо же. Ксюха, хоть и не общалась с соседом, частенько сталкивалась с ним на площадке да во дворе и почти уверенно могла сказать, что на торчка он не похож. Что она, торчков не видела? Да и болезненным особенно, вроде, не выглядел. Может, отравился чем-нибудь?..
В процессе мысленных рассуждений Ксюхе всё-таки удалось заставить себя сдвинуться с места в направлении собственной квартиры. Отвлекшись от созерцания деловитых людей в белых халатах, заходящих в соседскую квартиру, она привычно чмокнула мужа в щёку:
— Встречаешь? — понизив голос, Ксюха кивнула в сторону одиннадцатой, — Что там с ним, не в курсе?
«Наверное, стоит потом, как скорая уедет, постучаться. Спросить, не нужно ли чего. Ну и что, что не общаемся — ему же плохо», — Ксюха не знала точно, забота ли о ближнем говорит в ней, или это всё ещё любопытство продолжает нашёптывать способы поглазеть поближе. Да и не стала она заморачиваться по этому поводу. Решила заглянуть-поинтересоваться — и всё.
— Есть хочу, умираю, — заявила она, скидывая кеды в прихожей.