Сначала это показалось продолжением сна. По виску еще стекала капля вязкого пота — от жара, в который его то и дело бросало во сне. Руки наоборот были покрыты мурашками — от того нереального холода, которым его окатывал сон. Негнущиеся ноги даже не почувствовали боли, когда колени ткнулись в пол. Во сне боли не бывает, ты успеваешь проснуться раньше, за секунду, за мгновение до того, как должен ее почувствовать.
Однако потом она пришла. Не от отбитых ног, не от ушибленного бока, что было бы ожидаемо. Изнутри, прогрызая грудину подобно глупому инопланетянину из дурацкого фильма, вырываясь наружу. Пальцы вцепились в ткань футболки. Боль нельзя бесконечно долго удерживать внутри, как нельзя бесконечно долго задерживать дыхание. Видимо, в нем накопилось ее слишком много. На секунду стало страшно. Не так, как пишут в хоррор-рассказах или бульварных романах, а просто, на физическом уровне страшно. Но это быстро прошло. То ли отбоялся уже за эти дни, то ли страх умер раньше.
Умер. Ну да, вот он впервые и явственно подумал об этом. Почти как произнес вслух. Это было... обидно. Да, наверное именно так. Страх уже отгорел и рассыпался пеплом как те цветы из сна, а обида, глупая, наверное, даже детская, осталась. За что? Почему? Наверное, странно задавать такие вопросы в такое время и в такой ситуации. Но от этого не меньше хочешь получить ответы. Даже если их не было в принципе.
Но оставалось еще одно. Может быть, он даже успеет... Если получится. Это показалось очень важным. Да нет, не показалось, оно и было самым важным, на самом то деле. Почему-то это и понимаешь только в такие моменты. Закусив губу, надеясь что боль поможет встряхнуть затекшие мышцы, Алексей полез в карман за телефоном. Номер матери должен быть на быстром наборе.