Небо. Крыша. Холод. Стул этот неудобный. Что она вообще делает здесь? Вернее, это-то как раз понятно – судя по тому, с каким упорством она смотрит в экран старенького телевизора, на котором намертво застыло изображение спящего человека, Дана пришла сюда проверить правдивость очередной городской легенды. Вопрос в другом – как она вообще здесь оказалась? В ее памяти не было ни намека на то, как она поднимается на крышу этой старой четырехэтажки. Как будто она просто появилась здесь. Одна. Жуть. Страхота. Если бы девушка уже не тряслась, как осиновый лист, она бы вздрогнула. По-хорошему, стоило бы убраться отсюда, но то по-хорошему. Чувство страха притупляется любопытством. Не полностью – но вполне достаточно для того, чтобы остаться и смотреть, тщетно пытаясь согреться под тонким клетчатым пледом.
Мужчина на экране просыпается. Поднимается и неловко падает. Как и некто в окне напротив. Вот оно. Необычное. Выходящее за рамки. Она, наконец-то, нашла его. Хотя, скорее, наоборот, это самое выходящее притянуло ее сюда. Здравый смысл снова подсказывает лучший выход из положения. К черту. Она слишком долго искала. Теперь, действительно с этим столкнувшись, она понимает, что была не готова к этому. Что каждый раз подсознательно считала, что такого просто не может быть. А теперь – вот. Телевизор, отражающий жизнь человека. Или, наоборот, его жизнь идет так, как показывает экран? Мелькает лихая мысль – переключить канал и посмотреть, что будет, но Дана не торопится. Боится, что не сможет потом вернуть картинку. Боится провалиться в белый шум. Поэтому смотрит. Пока – просто смотрит.