Выдохнула - словно бы и не дышала до этого. Замерла так же напротив - глаза в глаза - статуей. Секунда. Удар сердца.
Потом зашуршала ткань плаща, черного и бесформенного, опадая, и два крыла окружили Юю, закрыли от окружающего мира, от слабого солнца Дита, от грозного неба Дита, от переполненных улиц Дита, от его домов и стен, у которых есть и уши, и глаза, и сердца. Окружили ласково и нежно, обнимая, защищая. Снова выдохнула, тихонько, чуть мотнула головой, склонив ее немного набок - случайно коснувшись кончиком носа кончика носа. Глаза ушли в сторону, так, что остался рядом только один, большой, огромный, бездонный; а губы, наоборот, стали ближе. Коснулись. Несмело. Замерло все. Еще на пару ударов сердца. Томительно. Страшно. Притягательно. Непонятно. Несмелые тонкие пальцы ложатся на плечи суккубы. Объятие крыльев чуть-чуть подталкивает - как мама-кошка подталкивает мордочкой котенка к миске с молоком. Снова коснулись губами. Плотнее. Глаз напротив моргнул, потом распахнулся цветком, раскрылся, влажный, глубокий. Губы ангелицы раскрылись, касанием и прикосновением заставляя раскрыться губы напротив. Глаз напротив закрылся окончательно - а в между губ суккубы проскользнул острый шершавый язычок.