Уже облаченный в доспехи, Доррэн приказал оруженосцу ненадолго оставить его одного. Тот, всеми силами избегая взгляда графа и заметно трясясь, буквально вылетел наружу. Оставшийся одиночестве Доррэн закрыл глаза, прислушиваясь частым ударам в своей груди.
Наконец-то. Наконец-то! Наконец-то!! Настоящий противник. Настоящий бой!
Открыв глаза, он посмотрел на свою ладонь в латной перчатке. Она мелко подрагивала от переполняющего его возбуждения. Именно это возбуждение превратило его обычную ухмылку в какой-то бешенный оскал именно зажгло в его глазах безумный огонь, который так испугал оруженосца.
Эсквин был для Доррэна самым сильным, самым опасным противником… самым достойным. Даже могучий Рокчестер не шел с ним ни в какой сравнение. Почему? Потому что он дошел до финала без единой царапины без единого ушиба, повергая одного врага за другим. Поэтому Логан все же получивший некоторые повреждения и не сумевший нахрапом сокрушить Андреа, был в глазах Доррэна слабее Карадона Трухерта, в схватке с которым Сильвермун выложился почти полностью. К тому же горец сражался пешим, что северянину было привычней.
А теперь ему предстояло победить Голдхорса в конном бою… Голдхорса прошедшего все предыдущие схватки невредимым. Доррэн был ему несказанно благодарен, тот позволил ему вновь испытать настоящий азарт. Вновь почувствовать, что сражается с превосходящим противником.
Как и в первый раз, выехавший на арену Доррэн, погрузил амфитеатр в гробовую тишину. Вместо ослепительно сверкающих теорских доспехов, на нем была броня, по сравнению с которой мрачные доспехи Морса и Логана Рокчестеров, казались празднично блестящими латами. Абсолютно черные, словно состоящие из самой тьмы, древние пиктские латы, идеально подогнанные, словно вторая кожа. За спиной у нег развивался, черный, словно ночь плащ с серебряными лунами герба. То, что Доррэн по-прежнему сидел на белоснежном жеребце, только добавляло контраста.
Еще большее впечатление производил глухой шлем с несколькими небольшими рогами, такой же черный как доспехи, на нем был изображен, оскалившемся в поистине демонической ухмылке, рот с ослепительно белыми клыками. Выражение же лица самого Доррэна в точности повторяло этот оскал. Подобно его схватке с хозяином турнира, он, единожды взглянув на своего соперника, уже не отпускал его взглядом, полным какого-то нечеловеческого интереса.
Так же Сильвермун сменил и другую экипировку, на место гигантской булаве пришел широкий полуторный меч, который граф все время носил на поясе. Деревянный щит сменил меньшего размера круглый, металлический.
Одев свой жутковатый шлем и отсалютовав противнику, Доррэн сразу выпрямился в седле во весь рост, уже занося копье для своего, вышвыривающего из седла противника, удара, хотя его жеребец еще только начинал разгоняться.