Он мёртв, и холодная, сосредоточенная скорбь навечно застыла на его бледном лице, будто бы выточенном из белого мрамора. У него нет больше чувств, потому что двухтысячелетний мертвец не может чувствовать. Нет эмоций, и того, что можно было бы назвать душой. В его глазах нет того живого теплого огонька, который горит в глазах Зев, когда она смотрит на него с едва скрываемым обожанием. Его холодные губы не растягиваются в глупой ухмылке, как влажные губы Стэнли, когда он невольно заглядывается на Зев, содрогаясь от желания.
Всё, что есть у Кая - скупые воспоминания о тех временах, когда поверхность Брунниса-2 не была испепелена орбитальными ударами, нанесенными с Мегатени; память, отобранная у Священного предка, на мгновение вернула тот миг самоубийственной отваги, когда малочисленный отряд бруннен-джи с Каем во главе предпринял отчаянную попытку защитить свой дом, свою родную планету от посягательств Его Божественной Тени, затмевающего своей зловещей тьмой всю Вселенную Света.
Они проиграли. Он проиграл.
На какое-то мгновение стороннему наблюдателю могло показаться, что невозмутимость на лице Кая дрогнула.
Ему показалось.
Ибо Пророчество нельзя отменить. Пророчество сбудется, должно сбыться. Оракул Времени не могла ошибаться. И Его Божественная Тень падёт от руки последнего из Бруннен-Джи, рано или поздно.