А ведь какая во Флоренс погибала актриса... Джима до сих пор пробирало на смех от «да? С ума сойти». Ну правда, здорово же вышло! Как когда в фильмах девушка кидается главному герою на шею и целует в щёку, восхищённо сверкая глазами в объектив плавающей за спиной бедняги камеры.
Иногда Джим (который, как мы помним, изо всех сил старался быть Современным Вампиром, хотя «Нокиа» 33-10 как бы намекала, что выходит плоховато) жалел, что на дворе не 2045 год, а 2015, и нейро-компьютерного интерфейса пока не изобрели. Было бы здорово иметь глазной имплантат, какой-нибудь iEye, и нон-стопом гонять на нём те крутые фильмы с Бельмондо, Пачино, Сигалом и остальными...
... а так приходилось довольствоваться редкими моментами, когда Дрейк входила в образ. А ведь было бы клёво.
– От крыльца до припаркованной машины было шагов десять-пятнадцать. Пока мы, кхм, общались, я медленно приближался к нему. И в какой-то момент Десперадо просёк уловку. Он наклонился к своему футляру, но я бросился на него прямо как мужик из бейсбола! Он, кажется, не ожидал от меня такой прыти, и пушку у него из рук я успел выбить.
Джим мечтательно вздохнул.
– А крутой у него был ствол!.. Как в фильмах с Томом Крузом! Такой весь чёрный, навороченный, с каким-то ещё здоровенным прицелом вместо обычного. Да... словом, ствол летит в сторону, я бью его ножом в горло... – Марракеш забавно помахивал культёй, в миниатюре демонстрируя ход битвы. – Не знаю, короче, кто учил этого парня, но это вам не шилом косых фазанов чикать.
При жизни Джим был мелким бандитом в закоулках Лас-Вегаса, и это сказывалось: увлечённый историей, вампир сбивался на привычную терминологию.
– Я схлопотал пару раз и понял, что, кажется, ошибся... но бежать было поздно. Видели бы вы этот перемах, чуваки! Клянусь Аллахом, если бы у нас была камера, мы бы набрали миллион на «Ютубе» за неделю! В общем, под конец он смахнул своим расчленителем мне пальцы вместе с ножом. Мне пришлось прибегнуть к силам Витэ, чтобы уйти. Ну, я Ласомбра, всё-таки. И настоящий, а не как этот надутый фон Брандт. Знаю, нечестно, но в темноте он потерял меня, но его нож был каким-то то ли отравленным, то ли ещё что – раны не затягиваются. Только в машине понемногу начали, так что вы наслаждаетесь мной в почти полной целости, а не тем фаршем, каким я оттуда убежал. Короче. В темноте мне удалось вывернуться и добраться до машины. Когда он понял, что меня нет, я уже был таков и молился Аллаху, чтобы эта тварь в маске не нагнала меня у какого-нибудь пустого торгового комплекса...
Повисла пауза, которую рассказчик нарушил не сразу.
– Он круче нас всех, серьёзно. Он круче Герцога. Не знаю, сколько вампиров он убил за свою жизнь, но уверен, что если мы попадёмся ему на глаза ещё хоть раз, то он убьёт ещё четырёх. Радует только, что фон Брандта я-таки положил и наводить на нас больше некому. Вдруг он отстанет, этот тупой Десперадо из тупого фильма!
Джиму не нравилось, как Дрейк сверлит его взглядом, а Дрейк ещё больше не нравилось то, что она просто не в состоянии разобрать ауру Марракеша. Палитра цветов, индексирующих подсознательные стремления и порывы лучше всякого полиграфа, была размазана и замылена до нечитабельной степени. В практике Флоренс такое нечасто, но случалось – её дар не был механизмом безотказного действия и иногда... иногда просто не получалось.
Либо же Джим Марракеш где-то и у кого-то проходил весьма специализированную психологическую подготовку. Тоже ведь может быть, отчего нет?
Но если отбросить неудачу сверхъестественного характера, Флоренс была уверена, что слышит правду. Рассказ про поединок с Ассамитом был неподдельным в своей искренности.