Быстрым шагом, срываясь на бег, Джим пересёк просторное помещение автомастерской, отметив, что второй механик уже успел нырнуть под джип, чем-то шебурша под днищем. Из ямы в полу временами выглядывали то его руки, то голова в поисках очередного разводного ключа. Третий, раздражённо встряхивая фиолетовый баллончик пластиковой зажигалки, неспешно раскуривал папироску, стоя под фонарём в проулке. Курить в мастерской было, похоже, строго запрещено: ну и правильно, не дай Бог, пожар случится.
Теперь легко и привычно всё стало. Не три (или больше? - под лестницей имелась открытая дверь на задний двор) человека пред тобою, а три цели.
Восемь..
... Джим резким движением положил руку на плечо стоящего у стеллажа детины, рванул его на себя. Механик был выше и крупнее тонкого юноши, но это не спасло его: с пугающей точностью, что остаётся уделом нечастых мастеров или куда более частых боевиков с участием Дольфа Лундгрена, лезвие ножа вошло ровно под затылочную кость, рядом с верхним позвонком. Убийство мгновенное, без конвульсий и хрипов.
Тринадцать...
...
Будто в немом фильме, Джим быстрым, деловым шагом прошёл мимо красного джипа. Вот из-под днища появилась сначала рука в грязной спецовке, затем - коротко стриженная кудрявая голова. Лет восемнадцать парнишке. Может быть, в Тихуане его ждут девушка и дом. Может быть, его не ждёт никто. Дождавшись, пока механик потянется за блестящим цилиндром (глушитель, что ли, перебирали?), Джим нажал на кнопку автоподъёмника, на котором был укреплён джип. В абсолютной, ватной тишине две тонны стали рухнули на спину человека, острое ребро порога глубоко увязло в позвоночнике чуть ниже лопаток.
...
Двадцать три...
Курильщик, будто спиною почуяв неладное - или напротив, удивлённый вдруг пропавшими куда-то звуками, успел обернуться. Ровно для того, чтобы молодой детектив из отдела по расследованию убийств, с лучезарной улыбкой сорвался на стремительный бросок. Рефлекторно механик вскинул руку, с удивлением увидев, как по-змеиному ловкий юноша поднырнул снизу, бережно придержав его запястье на весу, и вогнал нож чуть ниже подбородка. С громким стоном боли, пытаясь защититься, ремонтник схватил было убийцу за ворот рубахи... и медленно опустился на колени, уже не в силах сопротивляться боли, пульсирующей в немеющей шее. «Полицейский» аккуратно зашёл ему за спину, провернул в пальцах красный от свежей крови нож, и перерезал, размашисто, горло механика: от уха до уха, прям как в старые времена! На пол брызнула длинная багровая плеть, а Марракеш ткнул кнопку, опускающую створку уличных ворот в мастерскую.
...
Бруха открыл глаза, отметив про себя, что ничего особенного он и не услышал. Может, Джимми ловко его наебал?
Джимми, впрочем, прямо сейчас выходил в дверь, ведущую на задний двор. С педантичностью шизофреника он скурпулёзно проверял каждый отнорок мастерской. Последнего из четырёх ночных механиков он нашёл именно здесь, склонившимся над движком старой легковушки. Мужик со щёточкой рыжих усов что-то увлечённо чинил в малопонятной Марракешу мешанине проводов и здоровенных агрегатов. Не дочинил. И никогда уже не дочинит. Джим перерезал горло и ему, вдавив голову глубоко под капот. А потом, с наслаждением слизнув попавшие на ладонь кровавые капли, с силой обрушил сверху металлическую крышку. Конвульсии тела стихли.
- Аминь, чувак. Ну или что-то типа того, - Марракеш ласково похлопал по капоту.
Звуки снова вернулись в мир. Подхватив поблизости чистую тряпку, Ласомбра вернулся обратно в главный зал, вытирая нож, и с некоторым сожалением уставился на придавленного джипом парнишку. Он ещё дёргался. Скрёб руками по бетону и тихонько стонал: ни дать ни взять котёнок, которому пришлось по спине бейсбольной битой от дворового хулигана.
Джим смотрел на него. Потом опустился рядом, погружая клыки в поросший мелким волосом затылок. Пусть хоть последние его секунды будут сладки.