Не переживай, - говорит. Адам, закусив губу, поставил молчаливо стакан блестящий, красивый, с янтарным пьянящим соком на стойку. Зачеркнул ты это пагубное пристрастие, дружище. Всё. Финита. Снова на дочурку свою посмотрел, пока Аарон чего-то там объяснял, куда, кого и как бить.
Она так похожа на мать. О Боже.
Едва лишь представив, что ей уже пришлось пережить и что еще, возможно, придется, Адам чуть не заплакал.
Свет померк, погас совсем. Никто не увидел, как Штибер, заставив себя распрямить плечи, взял в руку окровавленную биту, как провел дрожащими пальцами по гладкой лакированной поверхности.
- Ладно, - пробормотал себе под нос, незаметно тыльной стороной ладони слезу непрошеную из уголка глаза утерев. Шмыгнул носом.
- Ладно. Хорошо. Полли. Держись рядом со мной, хорошо? Никуда не отходи.
Может, права она. Всё будет в порядке. Нельзя раскисать. Переживать можно. Дергаться - можно. А вот раскисать - нельзя. Не сейчас. Ты и так все эти годы был как желе, как раковая опухоль. Ты ей мешал своим существованием. Теперь исправься. Сделай так, чтобы она запомнила тебя хорошим. Или хотя бы попытайся.
Чтобы выжила.
А сам.. ну.. это не так страшно, наверное?
Взгляд перевел на окровавленную немку, собирающую мозги своего мужа в ровную кучку.
Хм.