Я уставился своим единственным глазом на отпавшую руку. Вот, моя рука. Отвалилась просто… Лежит на снегу, абсолютно мертвая. Я попытался подвигать ею – не шевелилась. Еще бы…
Нет у меня больше руки. Я только что преодолел непреодолимое, пересилил этот ужас, остановился. Я стал самим собой, вернул себе свою волю. Превозмог, победил. Я обрел свободу, черт подери.
А этот рыжебородый взял и оторвал нечаянно мне правую руку. Молодец вообще.
Мой глаз посмотрел на него очень недвусмысленным, понятным взглядом. Мол, давай ты мне сейчас и вторую руку оторвешь?.. А затем я красноречиво постучал себе единственным кулаком по черепу, правда, очень нежно постучал – вдруг и эта отвалится.
Пару раз кивнул, не спуская с мужика свой глаз, а потом неожиданно начал смеяться. Жутковатым бульканьем, конвульсиями, но с такой силой, что меня аж согнуло.
«Господи, да это ж надо было?! Как так вообще?! Ну что за дебилизм?! Герой нашелся! Сам свои руки не держит, но силу непреодолимую превозмогает! У, какой! Молодец! Оба молодцы! Придурки из леса…»
Я не мог остановиться – меня окатило истерикой. Гортань прочистилась, звук стал больше походить на действительно хохот, но такой… как будто я задыхался и умирал. Может, это было не так уж и смешно, ведь я остался без руки, но мне сейчас это казалось донельзя идиотским и забавным. И пускай – хоть посмеюсь перед смертью. Ну, окончательной смертью…
Не выдержав, уже сидя на корточках, я показал бородачу поднятый вверх большой палец – мол, пять баллов, мужик. Закрыл единственный глаз единственной ладонью и продолжил истерично ржать или, скорее, усиленно свистеть и хрипеть.
Наконец, когда меня чуть отпустило, я поднялся и дружески аккуратно положил руку на плечо своему товарищу, а затем оглянулся, соображая, что теперь нам делать.