Девушка непонимающе посмотрела на Бутча. Мозги ее зашевелились (образно), пытаясь понять о чем он вообще говорит. И когда до нее дошло, она вдруг начала истерично смеяться. Смеялась. Смеялась. Пока из глаз не пошли слезы и смех превратился в рыдания. Она прислонилась спиной к стене. Сползла по ней. Уткнулась головой в колени, обняв их. И рыдала. За всех. О ком знала и не знала. За маму и отца. Умерших. За брата. Убитого. За Пита Дэнхэма. Растерзанного на глазах Бутча. За маленького козла Джима МакКлейна. За владелицу чайного магазина и за Чейза Бургера. За Джереми и Джастина. За Оливию Бэлл. За мадам Летицию Форест. За Кейси Уорнер. За всех, кто сегодня не сможет насладиться закатом. Не откроет глаз и не скажет: эй, чуваки, да я ж пошутил. Не сожмет в руках горячую чашку, согрев пальцы. Не будет думать, что подарить коллегам на новый год. Не коснется босыми ногами пушистого ковра в гостиной. Не скажет: я люблю тебя. Она оплакивала их всех. Сразу. И рыдания душили ее, готовые вот-вот затопить.