Дварфы слышали только треск дерева, шум реки и биение собственных сердец.
В бурлящей неизвестности тонули щепа и мелкий мусор, потревоженные подошвами бородачей. Экспедиционный груз мотало из стороны в сторону, и лишь усилия Бера удерживали его в колее над разверзнувшейся бездной; скованный страхом, Томмин вцепился в телегу - уже не дварф её направлял, но она тащила хирурга через шаткую переправу; Тресолс то и дело спотыкался о щели в досках, разжигая злость в более аккуратной Стукос; крадущийся чуть впереди, человек ступал достаточно уверенно, а Накис в авангарде буквально силой тащил пса по левому каменному блоку.
Но дварфы забыли, что Армок любит не прогулки по шатким мостам, а свежую кровь. Поэтому из тьмы вынырнул увесистый булыжник. Снаряд пролетел в дюйме над макушкой Тресолса, чиркнул по бортику телеги и исчез в породившей его бездне.
- Ш-ш-ш-сссихисссс!
По изгибам ущелья скользил алебастровый шланг. Из тела росли две тренированные лампы: одна впилась в уступ, вторая держала очередной булыжник.
- Ссссмерть карликам и карлицам!!! - не самый плохой дварфийски говор.
Красные глаза семирида замерли в жалких десяти шагах от мостика. Белая змеиная шкура влажным пятном выделялась на карстовой стене. Вздулись валики мышечной ткани: лапа послала новый снаряд, словно тот был выпущен из пращи. Гранитный булыжник задел плечо Томмина и врезался в телегу. Охнув, хирург сорвался в темноту под хруст древесины. Импульс броска передался телеге, а она, в свою очередь, выбила из равновесия Тресолса на противоположной стороне, который без лишних толчков с трудом держался на переправе. Взмахнув рукой в надежде зацепиться за обод колеса, дварф полетел вниз головой под аккомпанемент бушующей стихии.
Отряд на мосту поредел, но змеелюдов сей факт нисколько не смущал. Второй семирид незаметно забрался на опорный столб и пробил лапой настил. Пробил, прямо скажем, не очень удачно. Деревяшка, выбитая из-под ног Талона, отдала последнего на волю беспощадной гравитации. Гравитация ударила дворфом по макушке змеелюда-диверсанта, отправив обоих в бурлящую пропасть.
Тем временем - человек, Накис, Курел и тележка с оставшимся эскортом - все выбрались из зоны обстрела на противоположную сторону. На открытом уровне туннеля остался только дровосек, но его нога (в угоду богу Крови и Веселья, конечно) застряла между двумя досками в самом начале переправы.
Рухнувшие в бездну, дварфы ворвались в ледяное русло подземной реки. Глубокий поток принял их в своё лоно, оберегая несчастных от донных полукамней-полуклыков. Он нёс их по недрам Межевого хребта с головокружительной скоростью, жёстко бил о гранитные стены и захлёстывал пенными гребнями, испытывая горный народ, как испытывал до этого своды русла. И в темноте у каверны не существовало ни пола, ни потолка - была лишь древняя стихия. Беспощадная стихия. Божественная стихия.