Когда-то в большом мире жил маленький человек. Жил простой, незамысловатой и совсем незаметной жизнью. Незаметной толи от того, что она была маленькой, под стать человеку, толи от того, что в ней не было ничего выдающегося.
Но, несмотря на то, что вокруг него находились куда более большие и значимые люди – он молился богам.
Ему говорили – не глупи, боги не всегда слышат молитвы тех, кто больше и важнее тебя, а твои и подавно не пробьют толщу пузыристых облаков. Но маленький человек улыбался, качал своей маленькой головой и шел в свой маленький дом, продолжая молиться.
И однажды боги услышали его. Они спустили с небес серокрылого ангела, который склонился перед маленьким человеком и сказал, что выполнит его просьбу. Все большие и значимые люди удивились и разозлились от такой несправедливости. Они ринулись к ангелу и начали кричать:
- Почему боги так немилостивы и жестоки?
- Почему они обратили свой взгляд на этого маленького человека, а нас, которые куда больше и значимей его, игнорируют?
- Разве мы жили не яркой жизнью? Разве сделали мало добрых и запоминающихся в вехах истории поступков?
- А он жил ничтожно, как и подобает маленькому человеку. Почему тогда боги обратили свой взор именно на него?
Еще долго гудело эхо злых отголосков. Возмущению больших и значимых людей не было предела. Маленький человек, увидев это, сжался и стал еще меньше, затерявшись под крыльями ангела. Посланник богов стоял молча, бесстрастно внимая крикам людей, а когда они утихли, ответил:
- Потому что только у этого маленького человека было самое большое желание и самая значимая мечта.
Большие люди загудели, зашептались, а потом спросили у маленького человека:
- Каково же было твое желание, и о чем ты мечтал?
А маленький человек так же грустно улыбнулся, посмотрел в затянутое тучами небо и ответил:
- Я желал, чтобы на день рождение моей погибшей дочери вышло солнце. И я мечтал, чтобы она увидела его свет, где бы она ни была.
С неба сыпалась тухлая кислятина, лишь образно давая понять, что она должна быть по идее дождем. Вонючие, жирные и пухлые капли вгрызались в землю, оставляя размытые, рваные раны. Небо грозно шелестело, разносясь сумрачными раскатами грома и почему-то совсем не выказывая признаков молний. На день, который еще был в самом разгаре, опустились зловещие сумерки.
Большое, старое и частично разрушенное здание утопало в вонючем киселе, одевшись в мутные потеки. Его пухлые бока не помещались на небольшой опушке и впихивались в заросли леса, который окружал дом полукольцом, оставляя место лишь для узкой, потресканной дороги, уходящий далеко к горизонту и теряющейся в степях. На многие километры вокруг не было ничего, что хоть смутно напомнило бы цивилизацию, и за счет этого дом казался еще более сиротливым, чем ему положено было быть.
На продольной, насквозь проржавевшей вывеске, которая пересекала козырек, злобно пучились на этот мир кривые, угловатые буквы: «Детский приют Созвездие».
От бокового входа отходила небольшая, протоптанная дорожка, которая обрывалась на детской площадке, полной сломанными и скрипящими качелями. Песок в песочнице стал грязно-бурым и намокшим. По холодному металлу скатывались в грязь серые капли.
На самой крайней от дома и самой ближней к лесу качели сидела девочка. Что это девочка можно было понять только по насквозь намокшему и вылинявшему платьицу. Когда-то оно было ясно-голубого, небесного цвета с россыпью желтых ромашек. Но время не пощадило вещицу – оно безжалостно смыло следы цветов и затерло голубой цвет до блекло-сизого. Края платья рваными кружевами свисали до босых ног девочки. С коротких, торчащих волос, как и с качелей, стекал дождь. Капли заползали в глаза, ползли по щекам и ненадолго задерживались между крыльев носа, после этого отправляясь либо в губы, либо на подбородок. Но девочка, которой на вид было не больше 6 лет, не обращала на них никакого внимания. Она медленно покачивалась на скрипящей качели, уткнувшись взглядом в землю.
Кожа ее покрылась пупырышками, что было не удивительно – на улице бушевала осень, делая потоки дождя если не ледяными, то ощутимо-холодными.
- Мила! Ты совсем с ума сошла? Ну что за ребенок, о боги.. заболеть хочешь?
По дорожке, пыхча как старый паровоз, бежала полненькая, пожилая женщина, завернутая в шерстяной платок. Девочка подняла безликие, прозрачные глаза и уставилась на шлейф из капель, который красиво тянулся за развевающимся платком. Ее взгляд был абсолютно пуст, словно взгляд выкованной из металла статуи.
Добежав до девочки, женщина сдернула с плеч платок и начала поспешно кутать в него ребенка, горестно причитая:
- Ну вот куда тебя бесы понесли в такой одежде? Ты разве не видела, что дождь идет? Холодно уже, Мила, нельзя гулять в такую погоду. Ох, глупое дитя.. как же мне быть с тобой. Не уследишь же за всеми вами, а ты и пользуешься любой возможностью, чтобы сюда сбежать. И чего тебя так тянет на эти качели? Медом помазано чтоль?
Девочка не сопротивлялась. В руках воспитательницы она превратилась в обмякшую, послушную куклу, которую быстро запеленали в платок, подняли на руки и понесли к дому. Не обронив ни слова, она смотрела безразличным взглядом на свои качели. И пока женщина, которую звали Александра Петровна, ворчала себе под нос, девочка вытянула руку, выставив ладонь ковшиком. В нее тут же натекли серые, грязные капли, собравшись холодной лужицей.
«Почему они не прозрачны, как вода? Неужели на небе так грязно?»
За этой картиной наблюдал случайный зритель – Ника, которую под пеленой дождя не заметила воспитательница. Зато увидела девочка. Она посмотрела в глаза девушки и улыбнулась.
Все началось два дня назад, когда к Нике, нарушая традицию, приехала мама. Она привезла с собой два огромных пакета и кряхча с трудом затащила их в квартирку, разбрызгав веер дождливой мороси.
- Ник, зай, у меня просьба к тебе будет…
Мама Ники была хорошим человеком. Она всегда старалась участвовать в разных благотворительных мероприятиях. Вот и теперь вызвалась отвести два мешка детской одежды п приют «Созвездие», который находился недалеко от Харькова.
- Но я никак не успеваю, - сокрушалась она на кухне, грея пальцы о чашку чая. – Мне надо успеть вернуться до школьного бала, я же организатор. Ника, ты же поможешь мне?
Ну как было отказать?
И вот девушка стоит под этим самым приютом, с двумя огромными мешками. Ее привез сюда ржавый старенький автобус, который ходит два раза в день – в 7.30 и в 18.30. А значит, ей придется здесь пробыть до самого вечера.