Темно-лазоревые следы на снегу. Цепочкой тянутся к полосе высоких, черных сосен. Холодно. Холод забирается под легкое, шелковое платье и цепко обнимает тело. Холод просит остаться тут. На снегу. Укрывшись им, как погребальным саваном.
С неба падают прелые листья. Умбровые. Терракотовые. Охровые. Они кружат в танце, касаясь снега и рассыпаясь белым пеплом. Смешиваясь с колючими снежинками. Тлеют. Их запах разносится вокруг тонкой шалью. Запах осени. Так давно не слышимый. Давно забытый.
Рядом с босой ногой взбухший комочек. Прикрытый красным платком. Под ним что-то очень важное. Ценность всей жизни. Надо только наклониться, открыть, поднять…
Теплый ветер гуляет по квартире и задирает легкое покрывало. Пахнущий соленой водой и цветущей зеленью. А руки дрожат почему-то. Да и во рту привкус снега.
Странно?
Не так странно, как пришедшее вчера вечером письмо. Его принес обалдевшего вида курьер, протянув девушке черный, бархатный конверт, склеенный восковой печатью. Он не ответил ни на какие вопросы, лишь отвернулся и сомнамбулистически ушел.
Гуттиэере уже давно забыла, что такое вот такие конверты. Живые и настоящие, которые поскрипывают в пальцах бумагой. В этот век о них просто забыли. Зачем напрягаться, если в каждом доме есть интернет и написать можно на e-mail?
В черном конверте лежало аккуратно сложенное письмо. Красная, тяжелая бумага по которой стелились витиеватые, каллиграфические и красивые буквы, писанные золотыми чернилами.
«Госпожа Гуттиэре,
Я пишу Вам в надежде, что Вы не отвергнете мою просьбу, ибо она вопрос жизни и смерти.
Вы знаете что такое привкус потери? Ведомо ли Вам, каков на вкус терпкий страх, комком пробирающийся под ваши сны и разбивающий их, как хрустальный бокал?
Жизнь без надежды. Без смысла. Существование зверя, лишенного права иметь Душу.
Я знаю, что мои слова покажутся Вам странными, но я не хочу лгать Вам, ибо ложь эта может стать последнем гвоздем в моем гробу. Но и правды всей я не могу Вам поведать, в страхе, что Вы отвергнете мое предложение. Я лишь могу пообещать, что буду максимально честен и со временем расскажу Вам абсолютно все.
Но перейдем к делу, пока Вы не утомились моей бессвязной и сбивчивой речью. Мне необходим Ваш талант, госпожа Гуттиэре. Необходим, как гибнущему в пустыне глоток воды. Необходим, как тонущему кусочек сухой земли. Только Вы можете помочь мне – это звучит слишком пафосно и наиграно, не так ли? Но я уверяю Вас – это истинная правда.
Мне необходимо, чтобы Вы нарисовали мой портрет. С максимально подвластной Вам легкостью, уверенностью и вниманием к деталям. Я готов заплатить Вам за это 800 тысяч долларов. Половину суммы Вы получите авансом, вторую – по окончанию работы.
Вы моя единственная надежда. Я приду за ответом завтра утром, веря в вашу добродетель.
С наилучшими пожеланиями,
Ваш покорный слуга,
Граф Сиэлле Кирия»
Часы показывали 04.24 утра, когда Гуттиэре лежала на кровати, борясь с бессонницей и в дверь ее осторожно, но настойчиво постучали.