Твари, темнота, темнота, твари, вспышки выстрелов, лифт, вспышки, Нэнси, вспышки, шериф, вспышки, дробовик в руках, страшно, люди все ближе, насекомые тоже, надо всего лишь дождаться, вдавить кнопку и пусть насекомые ломятся в закрытые двери. Они будут в безопасности. Были бы, все трое, если бы не случай. Или же, если бы не зажженная шашка в руке Бумхауэра, так же все трое могли бы остаться там. Самому Гэрри не дала ломануться к упавшему шерифу именно она. И, может быть, девчонке тоже...
Но то самое "вдавить кнопку" у него все же так и не вышло. Зато вышло увидеть все собственными глазами. Бумхауэра, еще живого, отстреливающегося от тварей, идущего... Но куда же ты поперся, старик, лифт тут! Что тебе эти ящики?! Что... Ясно что. Тринитротолуол. Тротил. Гребанная взрывчатка.
И только осознал это Гэрри Роджерс, так почти тут же и оказался в самом дальнем углу лифта, прихватив с собой уцепившуюся за его рукав Нэнси. Может быть наивно предполагать, что лишняя пара метров сделает разницу, когда все это рванет. Может быть, но Гэрри не об этом думал совсем. Господи, он вообще мало о чем думал, кроме как "Аааа, нам пиздец, мы сейчас сдохнем!"
Но, как бы то ни было, а кабина все же ехала вверх. Не рухнула вниз грудой искореженного металла, не стала стальным гробом на две персоны. И нет никаких больше насекомых-из-темноты. Нет взрывов, обвалов и камнепадов. А есть живая, теплая, мягкая девчонка, к стенке прижатая. И как-то отступил страх. Только стыд остался. Ведь как бы то ни было, а они живые остались. Из пятерых, вниз ушедших, двое. И не шериф с начальником шахты даже, а так, пара ополченцев, не представляющих собой ничего особенного. Не смогли помочь кому-нибудь из тех троих. И даже не смогли остаться там, хотя бы пытаясь что-то сделать...