-
Такие травмы просто невозможно получить самостоятельно. Значит, ей кто-то помог..., - задумчиво произнес Дюпре, но вспомнив, что назойливый, как коп, посетитель все еще здесь, нахмурился.
-
Не смею Вас больше задерживать, - с более чем очевидным намеком прорычал он сквозь зубы и вышел, угрюмо зыркнув на Черфилда. -
Всего хорошего.***
Табличка у обувного магазина гласила, что тот закрыт уже по крайней мере полчаса, но свет над крыльцом и внутри одноэтажного домишки говорили, что продавец еще на месте. Генрих рискнул.
За высокой тумбой, скрывшей по меньшей мере две трети ее тела, держа в одной руке книгу, а в другой кружку, судя по аромату - кофе,обильно посыпанный корицей, стояла хозяйка самого элитного обувного бутика в их захолустном городишке, Золинда Ашни.
Колокольчика над входом не оказалось, дверь закрылась мягко и девушка, будто не услышав шагов Генриха, не отрываясь от чтения, произнесла, декламируя:
-
Сражающемуся с чудовищами следует позаботиться о том, чтобы самому не превратиться в чудовище.*
Золинда подняла голову. Казалось, она нисколько не удивлена появлению мужчины в женском обувном раю.
-
Ницше, - закрыла на минуту книгу, показав золоченые буквы, сложившиеся в "Избранное" Фридриха Ницше.
И словно молния бьет, не спросив, уместно ли ее появление, возникло в памяти Генриха продолжение: "И если слишком долго вглядываться в бездну, она заглянет и тебе в глаза".
Золинда пристально всматривалась в Генриха, будто могла читать мысли, и губы ее медленно растягивались в хищной, мерзкой улыбке. В ее глазах бездна уже побывала.
*"Wer mit Ungeheuern kämpft, mag zusehn, dass er nicht dabei zum Ungeheuer wird. Und wenn du lange in einen Abgrund blickst, blickt der Abgrund auch in dich hinein." - Aph. 146 (По ту сторону добра и зла).