Соллини, желавший продолжить какую-то фразу, осекся, услышав решение Деборы.
Вцепился в нее взглядом и долго всматривался из темноты блестящими отсветами лампы глазами. Мысли сменяли друг друга и неуловимо отражались то грустью, то воодушевлением на истерзанном лице. Глаза же держали взгляд Льюис крепко, властно и тут же, теплея, источали нежность. Ту самую садистскую нежность, когда хочется душить в объятиях, когда проще убить, чем испытывать эту ранящую душу нежность к человеку, которым никогда не будешь обладать полностью.
- Я рад, - наконец выдохнул он и продолжал, продолжал смотреть, вот-вот скажет что-то еще и никак решиться не может.
- Я рад, - не замечая, что повторяется, вновь хрипло произнес Гарри.
Наваждение спало мягко, легко и тогда Дебора заметила, что рука в черной перчатке держит ее ладонь, хрупкую и маленькую - ни дать, ни взять, за соломинку схватился.