Прислонившись спиной к какой-то балке так, чтобы держать в поле зрения и окно и картёжников, Бронник, через час, к своему стыду, больше времени уделял последним. А так как те не очень стеснялись повышать голос, то и выслушивал все их бредни. Вечные бредни. Кажется, говорить толково эти двое не умели. Ну ничего. Могила исправит. А человек потерпит. Не прав был тот мудрец, который советовал быть одному. Правда, деду неплохо было бы зашить одно место заднее. Ну или все места из которых постоянно лезет. Тьфу, что за мысли такие?
Наверное, в двадцать шестой раз (вначале, Бронник даже считал) выслушав историю про капитана стражи, который раньше был десятником, ещё раньше старшим конюшим, а один раз даже, кажется, по особой пьяни, принцем-регентом, Бронник наконец не выдержал.
- Ты как муравей, Райх, - не особо заботясь услышат его за карточным спором или нет, но довольно отчётливо произнёс он, - вечно несёшь всякую х...ню.
И демонстративно отвернулся к окну, мол, и не я это даже сказал.
***
Наутро наёмник был особенно угрюм. И хрен с ними, с клопами! И плевать на утренний поносец деда! И можно терпеть помидоры с помидорами, гм, опять, но... Бронник растерянно оглядывался по сторонам в поисках белья и даже раза два заглянул за стойку. После замысловато выругался, покрепче подпоясал штаны и снял второй сапог. Угрюмо разорвал обе штанины почти до колен. Угрюмо смастерил при помощи шнуровки с оставшегося сапога подобие обуви на какой-никакой а подошве и угрюмо взобрался на лошадь, стараясь не промочить ноги.
Затем бабахнул изрядное количество помидорного грога и время от времени почёсывая буйную шевелюру как на голове так и, гм, на всём теле мерно покачивался на спине коняги. Засыпать везде и мгновенно он научился ещё в полку.
А потом случился козёл. Преградил дорогу, скот, и всё тут.
Ну и Бронник, недолго думая, демонстративно потянул фламберг, после того как медленно (не в сапогах же) спустился с коняги. Пусть знает, животное, что шутки плохи с теми, кто меч бережёт пуще брэ!