Призрак чужой щетины чувствовался на губах колкой шероховатостью. Кровь, вернее, витэ манила запахом и оставшимся на языке вкусом, похожими и в то же время совершенно иными, чем у человеческой. Рука с затылка соскользнула на плечи, ладонь на пояснице напряглась, прижимая их друг другу, затем скользнула вперед, уверенно беря их обоих. Разница в росте чувствовалась и здесь.
- Спрашиваешь, - Диего вернул Алану его же слова и вывернулся, чтобы расцарапать кончиками клыков тому плечо. Эти отметки от настойчивого зализывания не исчезали. Расцарапанное плечо, укушенная, зализанная и обласканная губами мочка уха, несколько нормальных поцелуев, без клыков, на шее, неторопливо ласкающая ладонь. Потолок уже начинал закручиваться, когда ноги столкнулись с кроватью, на которую можно было наконец-то завалиться, чтобы почувствовать, как сир после короткой задержки устроился рядом. Пальцы пробежали, обрисовывая контуры татуировки на груди, вторая ладонь вернулась уже в чем-то скользком. Да, горизонтальная плоскость разницу в росте нивелировала прекрасно.
Примерно одинаковый размер, у Диего немного тоньше, почти идеально слаженные движения руки и подающих вперед бедер, ощущения непривычные, но бесспорно приятные. Он запрокинул голову, по-прежнему опираясь на локоть, и шумно выдохнул. На шее краснели две точки одного из незализанных прокусов. Напряжение ощутимо набралось, еще несколько начавших ускоряться движений - если не собьется, и все будет закончено.