Блейк встретила предложение довольным кивком, прежде чем забраться на пассажирское место. Дисциплинированно придерживаясь за плечо Алана. Из-за плеча Бруха услышал довольный тихий смешок, уже знакомые руки твердо легли на пояс. Руки напряглись, когда мотоцикл рванулся вперед, и снова вернулись к ровному стабильному давлению. В лицо полетел золотистый свет, из фонарных пятен сливающийся сначала в пульсирующую, а потом и в ровную золотистую ленту. Капли оседали, разбивались и скатывались по забралу.
Конец IX главы.
***
Осенняя ночь летела в лицо каплями оседавшей мороси, светом фонарей, из золотистого ставшего рыжим на магистрали, машинами, которые шутя обходил мощный мотоцикл. К плечу что-то прикоснулось сзади, но это было не так важно, как удержать тяжелый байк на мокрой дороге, вписываясь в рискованную щель между грузовиком и старым седаном какого-то неуверенного ездока. Идея навернуть пару петель по бруклинским хайвеям пришла как нельзя вовремя - забивавшие голову тяжелые мысли вынесло встречным ветром и потоком света, которые рассекала стремительная двухколесная стрела с черным наконечником. Ночной ветер сдувал наносное, временное, лишнее, оставляя только незыблемое, всеохватное чувство свободы и движение вперед.
Гонка завершалась примерно там же, где и началась, но пьянящее чувство свободы и уверенности в себе и своих силах никуда не девалось.
Район был и в самом деле печальным. Что всего в нескольких кварталах располагалось общежитие Бруклинского Колледжа не напоминало ничего - густые граффити, заброшенные дома, смотрящие кое-где забитыми и просто пустыми окнами. Фонари светили исправно, а вот асфальт требовал ремонта. Опыт подсказывал Алану, что одна тактика охоты будет беспроигрышной, хотя, возможно, и слишком затяжной. Достаточно было оставить в таком райончике приметный и крутой байк под фонарем, как можно было начинать ловить на живца.