- Нет! Нет! Нет! – кричал Айзек. Кулак тяжело и часто падал на каменные перила. Свупы сорвались с мест, подняв в воздух тугие облака желтоватой пыли. Забитые улюлюкающей толпой трибуны задрожали под тяжестью тысяч пар ног, одновременно вскочивших с насиженных мест. Воздух вокруг стал словно плотнее от издаваемых сотней глоток возгласов. Среди них был и клич Айзека.
- Черт, мать вашу, сука, долбанный… - Каждое слово сопровождалось яростным ударом по ближайшим твердым, ни всегда не живым предметам. Люди(и не люди) вокруг пытались аккуратно отодвинутся от разгоряченного гонщика, дико махавшего руками, иногда другими конечностями и сыпавшим отборным, изысканным матом.
Если вернутся на примерно двое суток назад, то мы встретим Айзека в баре. Встретим мы его не одного, а в компании трех шлюх, плюс какой-то парень, имя которого Айзек не запомнил.
Пили, кричали, гудели. В общем, шумно сидели и радовались жизни. Айзек, как и принято, хвастался своей не давней победой, сдабривая её многими, далеко не правдивыми, красочными подробностями. И как он вышел из практически фатального заноса, и как жевали пыль все его соперника. Правда, он не особо центрировал внимание пьяной публики на том, что заезд был тренировочный… Ну да ладно. Ведь победа – она и на Татуине победа.
Перенесемся на 4 часа вперед, когда на стол поставили восьмой поднос с пятеркой кружек пива, орешками и ещё какой-то инопланетной дребеденью. Бар уже стал по не многу пустеть, кое-где выключили свет, закрыли голографическое табло, на котором засвечено транслировался матч с какого-то не земного вида спорта, подозрительно напоминавшего регби. Да, местный люд сразу видно не особо любил посиделки в барах и кроме ещё одного-двух тихих завсегдатаев в пабе уже не находилось никого, ну, кроме ещё лениво вздыхающего за стойкой бармена.
Так вот, компания была уже в хлам. Айзек без стеснений подхватил под груди двух девушек, кричал матерные анекдоты, меняя и путая слова, от чего смысл терялся, в общем веселился, как и подобает пьяному человеку. Вдруг, конечно уже никто и не помнит почему, в поток общего сознания вылилась мысль «А не покататься ли нам на свупе Айзека?»
Кто помнит что было дальше? Сказать по правде, полную картину не удержал в голове ни один из присутствующих. Айзек, например, запомнил как они куда-то вышли, оказались в ангаре где под покровом льняного одеяло охлаждался недавно «нагретый» свуп. Потом как они кое-как уселись на одноместном свупе; как гудела Эшли двигателями, пытаясь поднять такую тяжесть; легкий толчок…
Девушки, кроме тех моментов когда Айзек разнузданно хватал их за самое сокровенное, запомнили как свуп не успев разогнаться и до половины реальной скорости резко вильнул вправо.
А вот оставшийся парень, утеряв память про первые часов пять посиделок, хорошо запомнил последний минут десять, когда Эшли, уйдя в занос, подпрыгнула одним двигателем на несколько метров вверх, как хлопнула и разорвалась линия сопряжения, как кабину утянуло вниз, перевернуло в воздухе и разбрасывая сидящих сверху людей в стороны выкинуло в небольшую ложбинку, где она ещё чуток повертевшись шмякнулась в небольшой плоский камень.
Айзек очнулся лишь на следующий день. Как ни странно, никто особых травм не получил. Все, кроме Эшли. Да, то было зрелище какое надо ещё найти.
Кабина в хлам, двигатели тоже, вся бортовая система висела на проводах. Царапины, вмятины, вырванные куски обшивки, мелкая галька и песок залетевшие в лопасти двигателей, сами лопасти – покореженные и гнутые.
Бешенство, ужас, злость, унижение… Чувства смешались. Айзек был в ярости. Немой, но животной ярости…
И вот, Виторио вышел вперед… Тут, с трибун на голо панели было хорошо видно застывшее на лице старика напряжение, было видно как он мастерски уходит от одного за другим камня…
- Сука, тварь, урод, сука, чтоб тебе провалится! – Вопил Айзек, грозя со своего места кулаком и кидая злые взгляды во все стороны…