Если он сделал правильный выбор, то почему не испытывает никакой уверенности в нём? Если он и правда принял единственное оптимальное решение, то почему чувствует себя так скверно, так безнадёжно? Отчего столь болезненно рвётся в груди сердце, а разум не покидает мысль о том, что он ведёт свою певицу на убой? Почему в голове упорно маячит аналогия между "боговыжималкой" и громадной мясорубкой, в которую ему придётся насильно толкнуть Мелиссу? И откуда у священника вообще этот чёртов аппарат?
Если не чувствуешь, что поступаешь верно, остановись. Остановись и задумайся, ведь не всякий риск оправдан. Но падший не обладал такой роскошью, как время на размышления. На его глазах кожа Бранвен продолжала покрываться кровавыми трещинами. Он должен был предпринять хоть что-то, чтобы спасти её. Проклятье, хоть кого-то, кто дорог ему, может он оградить от мучения?!
Ангел продолжал прорываться вперёд, к своей возлюбленной, постоянно уворачиваясь от молний и миниатюрных смерчей, вращающихся в комнате и тянущих внутрь своих воронок сначала мелочи вроде стаканов и бутылок, а затем и мебель. Да, Мелисса определённо больше не контролирует силу бога. Спасибо, святой отец Очевидность!
Аластэл самым бессовестным образом использовал слабо сопротивляющегося Люция для того, чтобы прикрыться его телом от очереднго высоковольтного разряда или летящего стула; в конце концов, оскалившись, музыкант метнул властителя Ада в летящий навстречу стол. И тот час же сам взвился вверх, уходя от бешеного потока воздуха.
Где-то рядом крошилось стекло, и его осколки разлетались повсюду маленькими смертоносными снарядами. Ставший жертвой революции Владыка с безразличием ощутил, как они полоснули его по щеке, шее, руке, разорвали ткань футболки и застряли в грудных мышцах. Какая, право, ерунда...
И тут время, постоянно работавшее против него, изволило замереть. Это так странно - видеть существ, замерших, точно в сказке. Падре стоит с открытым ртом. Люцифер висит в воздухе, не покрыв до стола всего-то сантиметров десять. Мелисса продолжает простирать руки чуть вверх и вперёд. Молнии будто замёрзли и теперь похожи на серпантин или северное сияние. Стёкла, щепки, предметы мебели, посуда, даже виски из расколотой бутылки - всё это застыло на месте...
И тут...
Бесполезно (а в данном случае ещё и невозможно) восклицать патетически "Ты же умер!", если сам регулярно бываешь на грани гибели и только каким-то чудом возвращаешься к жизни. И металлист ограничился только выражением крайней степени офигевания в глазах.
Пожалуй, никогда раньше он не слушал своего собеседника так внимательно, ибо тот вскрывал все его сомнения, точно хирург, иссекающий скальпелем дно и стенки глубокой гноящейся раны.
Почему всё так гладко? Положим, в первый раз бессмертный решил подсобить в качестве уплаты старого должка. Но на кой ляд ему было делать это во второй раз? И... кто вытащил его и Мелиссу из мира божества? Это... сделал священник! Да, точно он, а не девушка. Ведь она, когда появилась в проломе стены, радовалась, что ангел жив. Она до того момента не знала, а значит, никак не могла иметь к переносу отношения... Итак, падре перебрасывает их сюда, затем услужливо предлагает способ спасти Бранвен. Что, если ему нужна сущность собственного творения, но он, как и Люций, не может её забрать? А вот незадачливая звезда металла - вполне...
Вот он, тот скверный миг, когда ты понимаешь, что беспомощно распростёрт меж молотом и наковальней.
Кто из этих троих врёт? Можно было б довериться Ковбою - тот, по крайней мере, имел обыкновение следить за соответствием своих деяний и слов.
Но... что, если он, Аластэл, и правда почти мёртв? Что, если он продолжает находиться на латунном полу, искалеченный и истекающий кровью? И всё происходящее - предсмертная галлюцинация, порождённая испытывающим гипоксию мозгом? Тогда от его выбора уже ничего не изменится...
Только может быть и наоборот: последний шанс перевернуть ход этого бредового фарса - здесь и сейчас... Да, стоит послушать Клауса. По крайней мере, даже если и стрелок лгал, то в этом случае возлюбленная Аластэла в последние минуты своей жизни окажется в его объятиях, а не внутри агрегата с неприятным наименованием.
Вселенная снова пришла в движение.
Падший ангел стоял перед Мелиссой Бранвен ровно секунду, а потом обхватил её за талию левой рукой и резко притянул к себе, одновременно правую возложив на гладкую раскалённую поверхность маски. Боль была невыносимой, и Аластэл ощущал, как от жара плавилась его собственная плоть.
- Прости меня... - ангел сорвал маску с лица девушки, но не смог даже в последний раз посмотреть на неё, потому что внезапно перестал видеть, слышать и чувствовать. Для него мироздание сделалось квинтессенцией огненного страдания – и погасло.
Саунд:
ссылка