Мелисса с удивлением наблюдала за падшим ангелом во время его пламенной речи. Вот уж он-то пел искренне... пламенно. Обжигающе. Приняв бокал с вином, она кивнула и застыла, подобно статуе, перебирая в уме тексты песен и не находя того, что сейчас можно было бы спеть со всей страстью. Наконец, в темном уголке воспоминаний о детстве, нужное было найдено и певица прикрыла глаза, чтобы лучше сосредоточится на ускользающих словах. Сделав небольшой глоточек из бокала, Мелисса запела...
- Alas, my love, you do me wrong,
To cast me off discourteously.
For I have loved you well and long,
Delighting in your company...
Сейчас ей было как-то все равно, что эту балладу должен бы исполнять мужчина. И что леди "Зеленые рукава" кончила свои дни на плахе по милости того, кто признавался ей в любви. И что сейчас нет инструмента, на котором можно было бы аккомпанировать...
-Thy smock of silk both fair and white
With gold embroidered gorgeously
Thy petticoat of sendle white
And these I bought thee gladly...
Мелисса сохранила в своем голосе напевность и мягкость, которых её отец был практически лишен. Да, на ушах у Риса Бранвена, певшего дочери старинные баллады вместо колыбельных, станцевал чечетку не один десяток медведей... Возможно потому они и не забылись маленькой девочкой, как все остальное.
- I bought the kerchers to thy head
That were wrought fine and gallantly
I kept thee both at board and bed
Which cost my purse well favouredly.
Поспепенно девушка увлекалась пением и её лицо словно озарилось изнутри неземным сиянием. Мимика и жесты Мелиссы разительно изменились и сейчас она вряд ли заметила хоть что-нибудь, даже если бы её глаза были открыты...
-I have been ready at your hand,
To grant whatever you would crave,
I have both wagered life and land,
Your love and goodwill for to have...
Короткие паузы, когда певица все же останавливалась, чтобы вздохнуть, и плавное пение, от которого веяло чем-то старинным и бесконечно новым, сочетались между собой и словно требовали звуков лютни. Мелисса пела так, что не заметила как простыня размоталась и стало видно как она напрягается всем телом, чтобы её бархатный голос парил свободно.
-Greensleeves, now farewell, adieu
God I pray to prosper thee
For I am still thy lover true
Come once again and love me...
Но все когда-нибудь заканчивается и эта песня подошла к концу. Мелисса завершила её рефреном, повторяющимся после каждого четверостишия, прежде чем замолчать и опустить голову так, что волосы вновь скроют лицо.
-Greensleeves was all my joy
Greensleeves was delight
Greensleeves was my heart of gold
And who but my Lady Greensleeves?
И лишь рука с бокалом немного подрагивала, выдавая бушующие внутри девушки эмоции.