Аластэл не стал петлять коридорами, поскольку тратить время на прогулку к кабинету нужным не считал - вместо оной был один короткий телепортационный скачок. Князь Тьмы и его незваный гость оказались в небольшом помещении с чёрными каменными стенами и прекрасной звукоизоляцией. По углам к высокому потолку устремлялись высокие полуколонны с навершиями-статуями, изображавшими горгулий. Под самым же потолком раскинулась убранная чёрными кристаллами люстра, где вместо свечей или ламп пылали не поддерживаемые никакими внешними источниками энергии сферы чистого сероватого пламени. Окон в комнате не было; проникнуть сюда можно было либо через дверь (та была заперта изнутри), пробитую в стене напротив громоздкого чёрного письменного стола, либо при помощи телепортации. Помимо стола в комнате помещалось высокое кресло-трон с подлокотниками, увенчанными человеческими черепами, два до потолка высившихся шкафа, уставленных книгами и дисками, а также пара кресел пониже и журнальный столик дымчатого стекла меж ними. И шкафы, и спинки кресел, и столы были украшены тонкой резьбой - зловещие руны и острые угловатые узоры переплетались, точно заросли терновника.
На столе же были ноутбук (не тот, на котором падший работал утром), принтер, открытая пачка "Diabolical Nero", рубиновая пепельница, пухлый блокнот в алом с серебряными уголками переплёте и перьевая ручка.
Падший ангел очутился на троне, Виктор же обнаружил себя в том кресле, что было поменьше и стояло близко к письменному столу.
Под нетерпеливым взглядом охотника падший дематериализовал шлем и неспешно подцепил сигарету из пачки. Привычно прикурив от вспыхнувшего на кончике когтя язычка пламени, Аластэл поднёс упомянутую сигарету к губам и воззрился на визитёра.
- Мне непонятно твоё удивление. Даже падре догадался о причине с первого раза. Но я не стану утомлять тебя долгой прелюдией к разговору. Главное, чтобы ты не интерпретировал услышанное, словно это оправдание, исповедь или какая ещё чушь в этом роде. Я не буду просить прощения...
Властитель Ада затянулся и стряхнул с сигареты пепел.
- Скажи, Виктор, ты ведаешь, каково это - лишиться дорогого тебе существа? Тебе знакома тоска потери? - Музыкант выпустил колечко белого дыма, быстро растаявшее в воздухе. - Когда я узнал, что Виолетта - моя сестра, моя жизнь круто изменилась. Я жил в своё удовольствие, ни о ком не заботясь. Я ощущал порою чьё-то присутствие, чьи-то эмоции, но, лишённый воспоминаний о Виолетте, не мог догадаться, что чую её. Когда она появилась на пороге репетиционной после выхода первого альбома (мы искали клавишника), мне показалось, что я ослеп. Тем не менее (вот странное дело!), я, не видя в ней женщину, очень быстро привязался к ней и стремился её оберегать. Когда мы говорили, мне казалось, что я знаю её целую вечность. А потом я всё вспомнил... Это было одно из тех редких мгновений, когда я действительно испытывал муки совести: Джезэбэль, моя единственная родная душа, пострадала из-за меня. Я должен был присматривать за нею - не наоборот! Я так хотел, чтобы она была счастлива... Так хотел всё исправить… Не будь её, я последовал бы тогда за Люцифером. Не обольщайся касательно моей персоны: я многие столетия эгоистичен, жесток и беспечен. Я этого не скрываю. Виолетта же заставила меня иначе посмотреть на окружающее. Я искренне полюбил то, чем занимаюсь. Я начал ценить то, что у меня было. И дороже всех для меня были она и ребята из группы. Только тогда я по-настоящему почувствовал себя частью подлунного мира. Потому, когда Люций воззвал ко мне, я ответил отказом на его предложение. У меня появилось то, что я желал защищать… А теперь взгляни, чем я расплатился. Я не знаю, зачем забрали её. Не понимаю. Её снова вырвали из моих рук. Я так хочу её вернуть… Знаешь, я больше не чувствую её… Может, это из-за границ измерений. А может, она уже мертва… Я делал всё, что было в моих силах – но низвергнутому однажды путь назад заказан. Мои старания на протяжении минувших нескольких лет были бесплодны. То, что прежде радовало меня, сделалось бессмысленным. Всё вокруг поблекло. Не осталось ничего, кроме ярости, ненависти и… боли. И Люций подвернулся как нельзя кстати – в тот миг, когда я был на краю отчаяния. То, что ты видишь – итог нашей сделки. Мне жаль только, что Виолетта слишком дорого заплатила за моё временное пребывание на Земле. Мне суждено было оказаться в Аду. Лучше б это случилось в тот день, когда я пал - не сейчас…
Ангел раскурил третью сигарету.
- Но ни о чём ином я не жалею. Я проливаю невинную кровь, разбиваю мечты, крушу надежды. Я оставляю за собою горы трупов и пепелища. Если я пробьюсь на Небеса, и сестра будет жива, она будет скорбеть, увидев, что я натворил. Ты, должно быть, скажешь то, что часто повторяю я – всегда есть выбор. Я свой сделал, Виктор. Я буду разрушать, покуда эти крылатые уёбки не откроют врата Рая и не соизволят спуститься, заодно указав мне путь.
Аластэл погасил сигарету, ткнув ею о дно пепельницы.
- Тебя устраивает такое объяснение моих действий? Если нет, я готов сразиться. Ты можешь попытаться убить меня, но вот зачитывать обвинения даже не думай: мы оба знаем, что крови на твоих и Алиэра руках не намного меньше, чем на моих. Орден ведь уничтожает не только демонов, но и тех, кто ни к чему таком не причастен – лишь потому, что они оказались не в нужном месте не в нужное время или случайно перешли дорогу охотникам.