- Я вижу, о чём ты думаешь, Вацлав! - раздался позади Скобры и его собеседника приглушённый шарфом и высоко поднятым воротником тяжёлого кожаного плаща голос Драгшана Ракоши, - того самого доктора Ракоши, кои был равно магистром богословских наук и великим знатокам науки мистической, науки, открытой человеческому роду через милость и благоволение лорда Аркина от Порядка.
Поравнявшись на своём вороном жеребце с Вацлавом Скорбом и Малом впереди их конной колонны, - так что молодой аушвайрец оказался зажат между двумя старшими инквизиторами, - мог своей затянутой в перчатку ладонью оттянул от своего рта загораживающие его прежде того слои кожи и ткани. Хрипло кашлянув несколько раз от брызнувших в его лиц капель и потёков влаги, Ракоши продолжил говорить.
- Ты, должно быть, обдумываешь, стоит ли нам разделиться или же это пустое, и нам следует продолжать всем вместе держать курс на Руэйгевизе, эту забытую Порядком дыру.
Драгшан замолчал ещё на секунду, на этот раз для того чтобы мотнуть несколько раз своей длинной шеей, будто бы пробуя поудобней устроить свою голову у себя на плечах, и поправить затем широкие поля своей чёрной шляпы у себя на лбу.
- Это правда, они, - люди того притона, где мы провели вчерашний день, - так и не смогли сказать нам точно и наверняка, куда от них направился в своё время этот человек Амсель. Верно так же и то, что, если он не собрался вдруг ни за что и ни про что не решил вдруг углубится в эти проклятые чащобы и сгинуть там на совсем, Дагоберта Амсель должен был избрать назначением своего пути одно из этих мистечек, Шлупфвинкель или Руэйгевизе. Буде у нас в распоряжении только слова того корчмаря и его прислуги, мы и правда не могли бы быть уверены, куда нам следует отсюда отправиться.
- Но у нас ведь есть письмо Цхейде, да? Отправляйтесь в Руэйгевизе, он пишет. Найдите, что случилось с моим коробейником или кем там был этот Амсель. По-моему, всё очевидно. Этот человек, кем бы он ни был, так же ещё и информатор или осведомитель для трибунария. Иначе какое бы господину Оттавио было бы до него дело? Трибунарий, должно быть, получил донос на сброд из этой Руэйгевизе, и отправил туда своего шпиона, чтобы узнать, что из донесённого было правдой, а что нет. Он пропал и теперь мы отправляемся ему вослед. Правда, в письме было сказано "в этих местах", если я правильно помню его слова. Но, наверное уж, если бы он был не уверен, куда именно подевался его соглядатай, Цхейде не направил бы нас четверых так прямо в Руэйгевизе, а объяснил бы, что мы должны посмотреть и повыведовать по всей округе.
- Вот что я скажу, это всего лишь одна миля до ночлега, очага и крова над головой! Мне становится дурно даже от того, что вы двое остановились, смотрите в сторону и говорить, ах-ха, что-то в духе "около пятнадцати миль" или как-то! Пусть демоны Хаоса пожрут Шлупфвинкель и всех его обитателей, - я не хочу о нём даже слышать! Там! Всего лишь в миле впереди: Руэйгевизе, - да, это последняя из никчёмнейших дыр в мире! - но сейчас я предпочёл бы оказаться там, нежели ещё хоть одну лишнюю минуту торчать посреди этой льющейся с небес пучины!
Говорив так, - а напоследок так уже и кричав, - Драгшан Ракоши вновь натяну на лицо шарф, и, призвав следовать за собой своего слугу Бернарда, а своих спутников не задерживаться пустыми вопросами и разговорами, поскакал вперёд всех по дороге, - туда куда указывал ему дорожный знак. Пока он совсем скрылся за моросящей с безжалостных высот завесой дождя, можно было видеть и слышать как доктор Ракоши периодически вскидывает вверх руки и кричит что-то вроде:
- Шлупфвинкель?... Зачем Шлупфвинкель?... Вперёд!... Руэйгевизе!... Чёртова дыра!... Проклятье на твои кости Дагоберт Амсель!... Четыре дня!... Проклятые четыре дня дождя!...
Можно было подумать, что Ракоши, университетский профессор, не был привычен к тяготам и лишениям такого рода дорог.