ссылкаКогда Старейшина взяла ее руку в свои, Назос ощутила тепло ее тела через тонкую белую перчатку. Она внутренне вздрогнула, не способная больше проявлять расчетливость и холодность. В политической борьбе и интригах при дворе зачастую забываешь себя. Подобные проявления чувств редки, ограничены этикетом.
Эльфийка изо всех сил сдерживала себя, отвечая тем же доверительным взглядом глаза в глаза, чтобы не проявить слабину, чтоб не выдать суровую правду, чтоб не лишить надежды на добрый исход, чтобы не поддаться на это оберегающее материнское тепло рук, закрывших ее тонкую кисть, подобно крыльям птицы, оберегающим от дождя своих птенцов. Абисс раздери! У нее не настолько стальное бесчувственное сердце, которое предательстки и волнительно застучало, воспринимая потерю Итрики как свою.
- Старейшая… - выдохнула Хатранец, когда ее руку освободили, пребывая под впечатлением. Она положила ладонь на книгу, понимая, что дрожь выдаст ее эмоции. Стоило успокоиться.
Маг с трудом заставила себя после проявления доверия и благодарности потерявшей дочь матери думать. Она усиленно вспоминала эффекты заклинаний или чего похлеще, способные вызвать подобное поведение после частых влияний.
- Мне она сказала, что просто напоролась случайно на сук. Почему, почему меня это тогда не насторожило?Назос посмотрела с сочувствием на страдания Итрики, слабо двинув рукой, чтоб сжать большой палец ее теплой руки и как-то утешить. Не могла она сказать измученной потерей дварфийке, что дочь ее встретила отродье, вероятно здесь, в Оверлуке! И подпала под его влияние. Следы когтей и странное поведение!.. Порой неведение лучше знания. Особенно, когда колдунья собирала разные легенды и факты, записывая их в книгу, порой сочиняя причудливые запутанные сказания, подобные тем, что пересказывают из века в век Tel’Quessir. Записывала она их на основе своих путешествий, добытых знаний. Случай со Сьеррой напоминал ей о произошедшем кошмаре с дорогой ее сердцу бадрессой, когда коварные даэль-киры из дальних миров завладели ею, проникли в ее сны и едва не убили... Исцеление так и не было найдено, сколь бы полезным не оказался этот ужасный паразит. Или легенда о прекрасном златом граде высших эльфов... Авалоне, жители которого подчинили время, но стали жертвами собственной гордыни, в попытке обрести бессмертие и сравняться с богами. Всего лишь маленький шарик с блестками и фигуркой невероятно прекрасного города с высокими башнями и шпилями в форме морских ракушек, зато какова его печальная и трагичная история.
Град, покрытый сложными и завораживающими сигилами, вырвало с Прайма вместе со всеми обитателями и медленно относило к жуткому Far Realms, населенному тварями, далёкими от понятий о добре и зле. К порождениям, не ведающим ничего о злобе, морали и прочих критериях, которыми оценивают происходящее обитатели материального плана.
Far Realms - эти миры ужаса и безумия с совершенно отличной от материального плана геометрией, который спокойно способны обозревать только величайшие из богов, коим хватает понимания или чутья, чтобы не подпасть под пагубное влияние иной реальности, извращающей разум и тело любого существа, живущего в Мультиверсе. Все, что отрицает реальность, все, чем болеет разум - скапливается ТАМ. Оно не измерено, но возможно бесконечно. На границе с ЭТИМ обитают порождения кошмаров. Они вполне реальны, хотя многие из них являются во сне. Есть лишь одно упоминание о Сновидцах, которое удалось описать ее дорогой подруге. В тексте утверждалось, что Сновидцы невообразимо прекрасны и описать их нет ни сил, ни слов. Объятия их смертельное удовольствие и они могут втянуть своего носителя за Завесу. Бардесса созналась, что впустивший в себя духа неизлечим. Раз, войдя в сознание, Порождение Снов переплетается с душой, наделяя владельца красотой и силой, ранее неведомой смертным, но это мучительно - бороться внутри себя со второй душой и знать, что когда-нибудь потеряешь контроль, а значит, потеряешь разум. Менестрель набросала ей рисунок демона своих сновидений… Существо с клешнями, несколькими отростками ног, как у паука, хвостом скорпиона, восьмью парами глаз. Остальные детали размыты, но как она об этой твари отзывалась… С нежностью и любовью!
- Скажь’ите Старейшая... Я замь’етила нь’еобычную одь’ежду вашей дочь’ери. Случь’ем она не следует Путь’и Листа? Друидь’ическим учениям. Весьма нь’еобычный выбор для юной дварфийки, если так, но все же... Мь’ёжет она любь’ила пось’ещать... подзь’емные залы?
- "Откуда Он пришел? Наши сны. Почему Он пришел? Мы позвали. Из нашего сна пришел Спящий. Он отверз наши очи сна, затворив очи пробуждения. Его поражение - тоже лишь сон. Его пробудить - наш сон. Его храм - Гробница Снов". Как видите, то еще сумасшествие.Слова Итрике погрузили волшебницу в легкий транс. Она похолодела, уставившись вдаль в попытке проницать бесконечность. Звуки голоса Старейшины прорывались сквозь пелену тумана. Хатранец вспоминала старую встречу, оставившую отпечаток на ее сознании. Спящий мог оказаться могущественным существом и... вероятно, сразиться с ним придется в его реальности. Во Сне. И это было далеко не сумасшествие. Нет, это был только путь В Пасть Безумия. Думая об этом, волшебница, сама того не заметив, положила ладонь на грудь, там где должна быть ямочка у шеи. Им предлагалось настолько страшное и опасное путешествие, в котором они не имели права проиграть. И подобно тому, как в сказке, у них имелось в запасе всего три дня.
Когда эльфийка очнулась от пелены впечатления, то заметила, как Старейшая вложила в ее руку прекрасные опалы, украшавшие ее ушки. Этот дружеский жест заставил забыть Назос о желании испросить некое усиление политического статуса, нечто такое, что нельзя купить деньгами - когда-нибудь получить право войти в совет старейшин Оверлука, заручившись поддержкой столь великого оратора и мудреца. Хатранец затаила дыхание. Опалы переливались, а потом приятно холодили ладонь. Маг подняла лавандовые глаза на Итрику, совершенно забыв про Торна, присутствующем при происходящем, видимом лишь для двоих женщин, чародействе.
- Ваше довь’ерие и дружба кь’юда ценнь’ее, Старь’ейшая, - негромко выдохнула волшебница. - Я испь’ёлню вашу волю. У мень’я к вам еще одна просьба... это непростое дь’ело. Не могу сейчас объяснить всь’ех подробностей, - Назос сглотнула подступивший к горлу ком, говоря чуть с хрипотцой. – Усь’ильть’е защь’иту Оверлука. Пусть стражи будут очь’ень внимать’ельны. Особь’енно у подземных входов.
- Нам нужно спье’шить. Дь’ело не требует отлагательств. Если конь’ечно у мь’ястера Торна нет вопросов. С вашь’его позволь’ения, я забь’еру портрет вашей дочь’ери. Это облегчит работу по ее пь’ёиску.