От демонстрации шрама на шее Джон поморщился и сам непроизвольно коснулся шарфа, скрывающего не подобный как у Иссиля ровный порез идеально заточенного кортика, а грубо порванную когтями одержимого рану, которая уродливо срослась. Оба, и охотник и Избранник, знавали какого это ощущать дикую боль, чувствовать теплую кровь, хлещущую по рукам и груди. Помнили руки, слабеющие с каждой секундой, в попытке зажать страшную рану. Панику и ужас от осознания, что невозможно остановить приближение смерти. И стремительно меркнущий перед глазами мир, когда ты пытаешься что-то сказать, но только хрипишь, сильнее отдаваясь липкому страху и приближающейся агонии.
Только если Сильвермарк едва не погиб от руки безумца, поступки которого привлекли внимание баатезу, удивившиеся кто столь не вовремя отыскал припрятанные ими темные знания и заклинания, что не оставило на нем темных проклятых меток, то Вествуда едва не убил демон, навечно оставив с ним частицу себя и эта рана не подлежала никакому исцелению. И если Иссиль был обязан жизнью божественному проведению, то разведчик тирриту. Впрочем, если бы Герхард не стоял столбом, то этого ничего бы не случилось и они бы уже во весь опор гнали коней из чертова леса! С тех пор, как Андербридж прибыл в Приграничье в жизни Джона начались сплошные проблемы.
"Боги, чем я вас прогневал?! - подумал рейнджер, глянув на небеса".
- Что ж... буду надеяться, что ты не ошибся, Сильвермарк. Не хотел бы я проснуться с ножом у горла. Или... вообще не проснуться, - пробормотал в ответ лучник, стараясь не смотреть на сьюнита, чтоб не смущать его тягостные воспоминания излишним вниманием. Иногда просто необходимо побыть одному, но сейчас не лучшее время, чтоб уединяться.
- Если этот Джулиан переживет непогоду и выживет в дикой местности, а ему придется тяжко. По крайней мере этой ночью, потому как придется пешком добираться до ближайшей деревни. То мы еще услышим о нем. - О своем полу-бандитском прошлом, когда он состоял в партизанском отряде, Джон решил не поминать. Лучше, когда о нем меньше знают. И кое-что смыслил в таких парнях, как Прохвост. - Окрестные бандиты еще прослышат о твоем благородстве... или милосердии, - с усмешкой добавил он. - Хорошо, когда путешествуешь с достойными людьми... - не подумав что ляпнул, охотник поправился, - эльфами, - что вышло тоже неудачно и он сконфуженно замолчал.
- Я проведу небольшой ритуал в честь своей Богини после ужина... Буду рад если ты будешь поприсутствуешь.
- Почту за честь, - Джон кивнул.
Когда кони были вычищены и накормлены, после рассматривания улова, из которого никто и ничего себе не прихватил, а девица намеренно молчала, поджав губы, на данную тему, путники перешли к трапезе. За едой Сильвермарку удалось разговорить светловолосую красавицу, которая отвечала неохотно, правдиво, как ни странно, почуяв что здесь ей никто зла не желает, не смотря ни на что. И ведь у каждого была своя история.
- Мой отец был торговцем. Он побывал во всех городах Западного Хартленда. Я с матерью и братьями жила в неприметной деревушке ближе к амнийской границе.
Бетти помолчала, уставившись в темное пространство за пределами света или время от времени поглядывая как Андар водит пером по страницам журнала. Спокойно жевала сух-паек.
- Когда отец уехал продавать свои товары во Врата Балдура, заболел младший братишка. Летом. Местный жрец заломил огромную цену за лечение. Пришлось расстаться со всей скотиной, но и после молитв Генрих не выздоровел. Ему сделалось только хуже. Потом подобное со многими детьми и даже... со взрослыми начало происходить. Ну, как... еще двое. Деревушка маленькая. Страшнее прокисшего молока в ней ничего не случалось. Угу... - она многозначительно помолчала. - Потом что-то случилось и... храм и жреца сожгли. Взрослые. Я тогда ребенком была. К моменту возвращения отца братишка погиб, мы голодали, а мать обезумела от горя. Она всегда любила младшенького больше. Отец же так и не вернулся... Последнюю зиму я провела охотясь, подворовывая, - девица ухмыльнулась, но грустно, - и выпрашивая подачки у местных. Настала весна... и я ушла, обрезав свои длинные красивые волосы. Только недалеко. Пока не сцапали местные разбойники. Аха-ха... я думала они сварят меня вместе с той двухдневной крысой, которую они не первый раз заваривают. А потом и от них пришлось уйти... когда объемы уже невозможно было скрыть, - больше ее разговорить не представлялось возможным. О многом, понятное дело, она умолчала. И это были очевидно не самые приятные моменты. Хвастать тоже было нечем. Жизнь полная лишений - это не сказочка про рыцарских дочек и прочих ухоженных благородных дамочек. Здесь очевидно скрывались несколько изнасилований и другие еще менее приятные вещи, но и не слишком поддавайтесь сочувствию... Эта крошка и убить может. Хм, всплакнет может о случайной смерти, но... женщины! Иди пойми их.
Тем временем Артуро и Виквард перебрались к пошлым разудалым стишкам. Пел варвар, надо признать... отлично!* Массивный и огромный, он пел низким, очень мужественным, голосом. В кои-то веки похожий на того прежнего грозного наемника Сандовала, который способен разнести парочку заведений и даже не запыхаться. Жрец же значительно сдавал и ужасно фальшивил.
- Однажды ранним утром, до восхода солнца,
До того, как запели первые птицы,
Горная троллиха сделала рыцарю предложение,
Заговорив своим раздвоенным языком:
"Сеньор Маннелиг, сеньор Маннелиг,
Пожалуйста, женись на мне,
Ведь я могу дать тебе все что угодно.
Твой ответ должен быть «да» или «нет»,
Как ты пожелаешь.
Никто, кроме Андара, не высказался против ритуала в честь Богини Любви. Даже Бетти обрадовалась что ее тоже пригласили поучаствовать.
- С удовольствием, - мягко улыбнулась она.
Конечно таз с водой на полене посреди ночного леса в дождь в свете костра это... не самая впечатляющая служба, но... Полуголый мерзнущий полу-эльф отлично искупал вне недостатки отсутствия приличествующих торжественных прекрасных декораций.
После ритуала, не успела лучница спросить зачем это путники желают навестить тамошнего лорда (речь явно была не о том, чтоб сдать ее властям), как Сильвермарк огорошил ее столь непристойным вопросом, что совладать с собой она явно была не в силах. Девушка попыталась справиться со своим лицом, но ни удивления, ни страха, ни тем более аккуратно до сих пор скрываемого намерения удрать ночью, она попросту не сумела скрыть. Светловолосая красотка значительно уступала в искусстве лжи Джулиану, зато была куда как опаснее и Эрлиля и барда вместе взятых. Понимая, что она выдала себя, Бетти склонилась вперед и поспешила закрыть лицо руками. Простонав что-то в ответ, девица махнула рукой, "мол, со мной все в порядке".
- Нет, что вы, - она подняла лицо на полу-эльфа, натянуто улыбнувшись. - Я останусь... еще ненадолго, - она немного страдальчески-истерично хихикнула, явно веселясь и плача про себя от мысли "сбегу в следующий раз"**.
Вскоре все разошлись по спальникам (а кому-то впервые установили палатку!), чтобы встретить новый день бодрыми и выспавшимися. Джон, пожав руку решившему дежурить первым Андару, направился в ночной лес... что-то выдав про дурацких сов и желание найти пару кроличьих тушек, застав зверенышей ночью врасплох. Бред какой-то... сидр явно пошел ему не на пользу.
Андар уселся подальше от света костра. Для человека подобное расстояние казалось бы... темным, но не для эльфа, а тем более не для дроу. В легком отблеске темному эльфу не приходилось перестраиваться на темновидение. Луна и далекий костерок давали достаточно освещения. К тому же сидеть приходилось в воде. Точнее сапоги хлюпали по земле. Продолжало моросить... тент не укрывал латандерита. Слишком далеко он отсел. И вылез ближе к дороге, так что она хорошо просматривалась с обоих направлений.
Через какое-то время, не успел пройти час, как, кутаясь в одеяло и кусок непромокающей парусины, судя по характерному "хлюп-хлюп" по воде за дроу явились из лагеря.
- Кхм... - негромко кашлянула Бетти. - Я тут подумала, что ты... промокнешь здесь. Может... вернешься ближе к лагерю? - не столько спросила лучница, сколько попросила, помявшись какое-то время в ожидании ответа от дроу. - И... и... - набравшись, наконец, смелости, она выдавила неумелое извинений. - За руку. Там... ну, в общем. Извини, - слова свои она сопроводила слабой жестикуляцией, чувствуя себя нелепо и явно не привыкнув просить прощение. Она облегченно выдохнула, радуясь, что хотя бы сумела это произнести, а не сразу убраться обратно.
Пьяный и веселый Артуро же забрался в палатку к Сильвермарку. Он не пытался скрыть своего появления, - "Дорогая, я пришел!", - поэтому успел разбудить сьюнита и следующее, что ощутил полу-эльф это попытку его потискать и... приближающийся к его губам... поцелуй!