|
|
Не смотря на страх, выбора у Илиэль большого не было. Волей не волей Морленд был рядом. Сиял и улыбался. Впереди не мало еще было испытаний и дорог. И бард мог оказаться еще ближе и дороже, мог показать себя еще более глубоким и понимающим. И что делать тогда? - Но первопроходцем я там не стану, - усмехнулся Мор. - И сокровищ не найду. Не понятно было, что расстраивает эльфа сильнее - что он не первым пройдет под сенью храмов или что не найдет там божественных даров. Почему-то казалось, что первое. Юноше нравилось быть исследователем. Вероятно, не меньше, чем сражаться и искать себе приключений. Ветерок теребил волосы Иль, приятно щекоча шею. Все было так спокойно и хорошо, как давно уже не было. В какой-то момент девушке показалось, что она слышит негромкое пение. Можно было подумать, что поет Мор, но голос грезился женский. Сначала слов Иль разобрать не могла, но вскоре отдельные звуки стали складываться в предложения и песня обретала смысл. Покрыты пылью старые легенды, На ветхих свитках тают письмена, И мир теперь такой обыкновенный, Никто не верит в старые слова… Но где-нибудь когда-нибудь в таверне Под мелодичный шелест тихих струн Сказитель-бард в мелодии напевной Поведает о тайне древних рун. И, может быть, споет он, как однажды В небесной глади крылья развернув, Стремительный, опасный и отважный, Играл дракон в сиянии двух лун, Как на сапфирно-серебристой коже Дрожала бриллиантовая пыль… Споет он даже и о том, быть может, Какою сказкой стала эта быль. О том расскажет, как однажды утром, Купаясь в первых утренних лучах, Дракон-красавец ненароком будто Прекрасную принцессу повстречал. Нарушился покой тысячелетий: Презрительно-холодный ко всему, В печальной неге нового рассвета Стремится вдруг неведомо к чему. Забыв слова, что знает его племя, И вспомнив человечьи языки, Склонив когда-то царственную шею, С НЕЙ говорит и ест с ЕЕ руки. К ногам прелестно-хрупкого созданья Несет алмазы, золото, янтарь, Порушив все законы мирозданья, Любовь свою бросает на алтарь. Сжигающему пламенному чувству Не видит ни препятствий, ни преград, Готовит в жертву собственную сущность Стать человеком будет только рад… Споет в таверне бард о том, что вечно, О том безумии влечений и страстей, Что с первых дней в глухую бесконечность Уводят и драконов, и людей.
|