Инара устраивало такое положение дел. Когда он был единственным, кто теперь рядом всегда. Ведь Монон не мог ходить с Иль везде, включая дальние походы. Но юноша еще не успел ни привыкнуть окончательно к такому положению дел, ни насладиться тем, что его семья снова в сборе и никто между ними не стоит. Ридвин и Морленд немного портили эту идеальную картину. За них не получалось переживать меньше, а внимания к себе мужчины требовали почти столько же, сколько Инар. Только брат мог вслух об этом сказать, а Рид вряд ли решился бы об этом попросить.
Лайрин не казался опасным. Фанатиком своего дела - да. Но его ремесло не представляло угрозы. Он ведь занимался историей, сохранял то, что могли забыть даже долгоживущие эльфы. А Эйнален не стал бы искать помощи у того, кто помочь не мог или мог сделать что-то дурное. Историк мечтал совершать открытия и это было понятно. Ведь ничем другим он не занимался.
- Многие открытия совершаются случайно, - наставительно сказал Лайрин. - При должной любознательности случайные находки становятся открытиями, которые многие годы будоражат умы. Как было с теми пещерами. О них долгое время знала только королевская семья, теперь же о них можно прочесть, а на случай трудных времен горит всегда огонь у входа. Если случится так, что придется бежать с Эвермита, туда придут корабли. И есть легенда, что и драконы вернутся, чтобы помочь своим друзьям.
Историк нравилось рассказывать. У него получалось не так складно, как у бардов, но делиться знаниями Лайрин любил.
- Вы и их нашли? - вздохнул Лайрин. - Вы и правда не тем занимаетесь. Эти храмы появились еще до города, когда эльфы только обживали Эвермит. Кореллон и Арушни были любимыми нашими богами, особенно Арушни, которая помогала в обыденной жизни. Но когда она предала Селдарин, ее храм хотели разрушить. Сохранился он лишь потому, что один друид, решив, что историю надо сохранить, окружил его непроходимым лесом. После этого и стал строиться город, в котором мы живем теперь.