Растеклась, распласталась тишина под черными сводами. Пригрела яд тьмы и жестокости. Страданий и боли. Разбила свет, что еще теплился в душе. Ворвалась вихрем, сметая любые звуки. Любые шорохи.
Иль смотрела на тело Морленда и знала, что сейчас испытывает Ридвин. Его боль стала осязаемой. Его ярость выросла и заколосилась, разбрызгивая вокруг ростки гнева. Она знала эти чувства. Испытала их уже два раза. Увидев лицо Морленда и больше не смея вытравить его из своей памяти.
Вина, что сдавит каменным кулаком сердца обоих эльфов, Инара и Ридвина. Не отпустит. Не сжалится. Не уйдет.
Хорошо, что Ин не здесь. Хорошо, что не видит этого.
Он бы не смог сдержаться. Он бы не стал контролировать себя. Он бы забыл обо всем, поддавшись безумной ненависти.
Сжав руку эльфа на мгновение еще крепче, Илиэль выпустила ее, доставая стеклянный пузырек. Подойдя к Морленду, она склонилась над светлым лицом с заострившимися чертами. Коснулась одной ладонью его ледяной щеки, а второй разлила горючую жидкость вдоль тела.
Казалось, мир исчез. Где-то бесконечно далеко остался лес, пораженный волчьим голодом. Еще дальше Синдаре, Инар и Кай. Где-то в другой реальности над головой было небо и ясно сверкали звезды. Текла жизнь по оврагам и ущельям. По каменистым руслам рек. Текла, струилась и не знала о той боли, что повисла во тьме черной пещеры Малара. Не знала о той боли, что цепко ухватилась за души двух эльфов, оставшихся наедине с отчаянием и осознанием того, что уже ничего не исправить. Не изменить. Они могут убить хоть всех волков, но Морленд не вернется. Никогда.
Впрочем…
- Отправляйся домой, - тихо шепнула девушка, прижимаясь губами к холодному лбу. – Когда-нибудь ты встретишься с ними вновь.
Выпустив склянку, Иль отошла, протягивая руку и разжигая языки оранжевого пламени. Вместе с ними иссякла невидимость. Вместе с ними по щекам текли такие горячие, такие острые слезы, что, казалось, они оставляют после себя ожоги на тонкой коже. Вместе с ними приходила тоска и грусть.
Но и надежда. Избавление.
Пусть Морленд больше не знает о печалях. Он заслужил покой. Он заслужил вернуться туда, где они все окажутся однажды. Где солнце будет ярко, а трава зелена. Где горести и печали больше не потревожат души. Где свет разгонит тьму, исцеляя самые старые, самые затвердевшие рубцы.
Где будет покой.